Все равно непонятно, с чего вдруг он так запаниковал: по распоряжению отца Алану был предоставлен допуск к закрытым счетам компании.

Мэк прав в одном — надо проверить, в чем тут дело. По крайней мере она докажет ему, что Алану незачем было кого-то там нанимать, чтобы… Да нет, дикость какая-то: ее — убить?

Тедди встала с кресла. Сегодня ей точно не уснуть. Она закуталась в просторный фланелевый халат, предусмотрительно оставленный для нее подругой, затянула потуже широкий пояс и вышла в освещенный мягким светом ночника холл. Может, в кухне найдется стакан молока? Для нее это с детства лучшее снотворное.

Надо было пройти через гостиную, и Тедди, поколебавшись немного, сделала первый осторожный шаг. Комнату заливал бледный лунный свет — вполне достаточно, чтобы не бояться наткнуться на что-нибудь в темноте, и Тедди ясно видела диван и спящего на нем Мэка.

Неодолимая сила толкала ее вперед — подойти как можно ближе, заглянуть в дорогое лицо.

Небритый, осунувшийся, под глазами залегли усталые тени…

Тедди не сдержала улыбки (больше напоминающей страдальческую гримасу), вспоминая, как впервые его увидела и как, по выражению Марианны, сразу «положила на него глаз», безошибочным женским чутьем угадав в нем своего Мужчину.

Безошибочным, как бы не так! Раньше она считала, что достаточно знает Алана, но проглядела в нем что-то главное, раз есть хотя бы один-единственный шанс, что он хочет ее смерти и пытается эту смерть организовать. Полагала, что может доверять Мэку, а на поверку вышло, что в нем так перемешались правда и ложь, что не понять, чего в нем больше и какой он настоящий…

Ей захотелось коснуться его и ощутить его прикосновение; ей казалось, что занятие любовью верней и надежней любого детектора лжи подскажет, достоин ли Мэк доверия. Она тотчас выругала себя за безумную идею: они уже занимались любовью, и к чему это привело?..

Господи, она не знает, чему и кому верить!

Сердясь на себя, Тедди нетерпеливо откинула волосы со лба и решительно направилась к двери в кухню.

— Пожалуйста, не уходи. — Шепот Мэка заставил ее вздрогнуть и замереть на месте. — Тедди, прошу тебя.

И что-то в ней, помимо ее воли, откликалось на эту мольбу.

— Извини, я не хотела тебя будить. — Тедди изо всех сил пыталась взять себя в руки.

— Тебе не за что извиняться, я не спал. — Он повернулся, и диванные пружины жалобно скрипнули под могучим телом. — Мне надо сказать тебе кое-что.

— Мэк, я…

— Выслушай меня, Тедди. Я должен объяснить все, что случилось в Бердси.

— Я уже говорила, ты ничего мне не должен.

— Должен! Ты имеешь право знать все.

Тедди вернулась к дивану и только тут заметила на кофейном столике, придвинутом вплотную к изголовью, тускло поблескивающий револьвер — как напоминание о реальности кошмара и как гарантия защиты.

Мэк слегка подвинулся, освобождая ей место рядом с собой, чтобы она могла сесть.

— Алан поручил мне отыскать твой след, и больше от меня ничего не требовалось, — заговорил он вполголоса, когда она присела на краешек дивана, стараясь даже ненароком не коснуться Мэка, чтобы не разбудить дремавший внутри жар. — Наконец через неделю я нашел тебя в баре «У Слая» и с первой минуты, как увидел, точно знал, что не стану ему ничего сообщать, пока не разберусь, что к чему.

Мэк взял ее руку в свои горячие ладони, и это прикосновение обожгло Тедди, напоминая, как его руки нежны и умелы…

— Извини, но Алан Сомертон мне сразу не понравился. Я решил не звонить ему до той поры, пока не пойму, чем это грозит тебе.

Говоря так, он не переставал поглаживать ее руку, уверенный, должно быть, в успокаивающей силе этой невинной ласки. Знал бы он, что творит с Тедди на самом деле!..

— Я не хотел лгать тебе, Тедди, просто не знал, как сказать правду и не потерять тебя. Я не жду прощения, но…

— Мэк…

— Нет, Тедди, дай мне сказать. — Он поднял руку и бережно дотронулся до бледной щеки, вытирая большим пальцем серебристую дорожку, оставленную непрошеной слезой. — Что бы ни случилось и что бы ты обо мне ни думала, ты должна знать: я люблю тебя.

Мэк был так близко, а ей так хотелось верить ему, быть с ним и душой и телом; и его власть над ней была так велика…

Поцелуй был неизбежен. И Тедди потрясла его бесконечная нежность, целиком предназначенная ей и не требующая ничего взамен.

Он оставляет выбор за ней. Так поняла Тедди значение этой нежности. Предоставляет самой решить, как далеко они могут зайти на этот раз, готова ли она снова поверить ему, поверить в них двоих…

И Тедди хотелаэтого; хотела, чтобы он развеял все ее сомнения своей любовью — той, что перечеркнула прежнюю жизнь и поманила новой, но… часть ее, обиженная и преданная, боялась второй попытки и оплакивала пролившимися вдруг горько-солеными слезами невозможность надежды на раз обманувшую любовь.