Шрифт:
Дон постоял еще секунду, а затем повернулся и бесшумно скрылся во тьме. Ни одна ветка не шелохнулась в том месте, где он легко перепрыгнул изгородь.
Дженни уже поднималась по ступеням дома, навстречу ей спешили Эсамар и Гвенни, но в этот момент сквозь раскаты грома, шум дождя и вой ветра, из самого сердца сельвы донесся до них странный, тоскливый и зловещий звук. Пронесся над головами — и утонул в грозе…
6
Дженни проснулась с первыми лучами солнца, разбуженная щебетом птиц. Как в сказке, честное слово!
Утро было поистине хрустальным. Ни малейшего воспоминания о вчерашней духоте, равно как и о ночной грозе. Мир был чисто умыт, свеж и ослепителен. Дженни слетела с постели, выбежала на ажурный балкончик и протянула руки к солнцу, смеясь от счастья. На ней была только полупрозрачная ночная сорочка, но девушка не сомневалась, что в такой ранний час ее просто некому видеть. Она наслаждалась красотой утра ровно три минуты, после чего с воплем кинулась назад, в комнату и торопливо завернулась в первое, что попалось под руку, а именно — в кисейную занавеску. Спугнул же ее приятный мужской голос, с непередаваемой интонацией промурлыкавший из-под балкона:
— Всегда мечтал посмотреть с утра на что-нибудь эдакое! Мисс О'Хара, вы не могли бы повторить выход? На бис, так сказать.
— Дженни. Просто Дженни. Босс, это бесчеловечно. А если бы я шарахнулась не назад, а вперед?
Дон Фергюсон, красавец-ранчеро в клетчатой ковбойке, широкополой шляпе, сбитой на затылок, в видавших виды джинсах и высоких сапогах, улыбаясь, стоял под самым балконом и нахально щурился, обозревая все, что не скрывала — и не могла скрыть — кисейная занавеска.
— Что ж, тогда утро началось бы еще удачнее. Поймать в объятия красавицу в одном неглиже, испуганную и трепещущую, прижаться к ее полуоткрытым устам и сорвать поцелуй…
— Вот не могу понять, не то все ковбои развратники, не то — поэты.
— Ранчеро, миледи, ранчеро. И потом, всякий поэт в какой-то мере развратник. Возьмите хоть Байрона…
— Не хочу брать Байрона. Вы меня напугали, босс. Я даже не знаю, смогу ли я работать.
— Вот и хорошо. Тем более, что пока работать тебе и не нужно. Все твои указания исполняются, к Клейри на подмогу примчалась целая орда местных девиц, мои парни носят столы, стулья, жаровни и прочую дребедень, Эсамар вздыхает над вечерними платьями, Гвенни составляет для тебя быстродействующую отраву…
— Она из-за Фредди обиделась, да? Ох, как нехорошо это все…
— Раньше надо было думать. Нацепила черный шелк, понимаешь! Дерюжку бы накинула, волосики зачесала бы назад, личико скорчила пострашнее…
— Прекрати, босс! Я же не собиралась…
— Никого соблазнять, я все помню. Потому и под дождем плясала. Ладно. Идем.
— Куда это?
— На твое счастье и мое собственное изумление у меня нарисовалось полдня свободы, и я намереваюсь посвятить их тебе. Экскурсия по сельве. Только никаких шелков! Джинсы. Рубашка с рукавами. Желательно сапоги, но если их нет, то подойдут и кроссовки. Шляпу я тебе найду. Жду через пятнадцать минут.
С этими словами Дон Фергюсон круто развернулся и пошел прочь, да еще такой походкой, что у Дженни сердце защемило.
Она собралась за десять минут и вылетела из дома, страшно довольная собой. При виде ее Дон слегка переменился в лице, потом решительно шагнул к ней и почти с возмущением застегнул ее ковбойку на две пуговицы, совершенно в спешке незамеченные.
— Опять твои штучки, мисс О'Хара? Прекрати!
— Да я же…
— Знаю, знаю. Ты знать ничего не знаешь, всегда ходишь расстегнутая до пупа, а то, что мужики на тебя кидаются, так это их распущенность, а ты тут ни при чем.
— Дон, я…
— Умолкни. Мы идем в сельву. Значит, так. Ни за что не хвататься. Цветочки не рвать, не нюхать. Ягодки не есть. Зверюшек не гладить. От змей не шарахаться.
— Ох. А без змей никак нельзя?
— Нет. Змеи тут главные. Перестань трястись. Ни одна змея в своем уме не нападет на человека. Только анаконда, да и то самка, во время насиживания яиц, и если ничего более подходящего для еды рядом не будет.
— А она тоже ядовитая?
— Нет. Она — удав. Ее легко заметить, в ней обычно метров пять длины, а толщиной она с мою ногу.
— Дон, а может…
— Не может. Ты все поняла?
— Да.
— Отлично. Хорошая Девочка.
И они отправились в путь. Страхов Дженни хватило на первые десять минут пути, а потом она разом забыла обо всех опасностях и только успевала вертеть головой, придерживая широкополую шляпу.
Сельва производит на новичка ошеломляющее впечатление. Впрочем, точно таким же оно остается и для старожилов. Представьте себе волнующееся бесконечное море всех оттенков зеленого. Представьте себе деревья, у которых вместо листьев — розовые цветы, а вместо цветов — здоровенные колючки. Представьте себе лианы, обвивающие громадные стволы, уходящие в самое небо, представьте самые невообразимо-роскошные и пышные орхидеи, небрежно кустящиеся на этих лианах, а еще не забудьте бесчисленное количество птиц, которые явно сбежали из какого-то мультика, потому что у настоящих птиц не может быть таких смешных и ярких желтых клювов, изумленно вздернутых белых бровей и хвостов, расписанных всеми цветами радуги. Дженни даже приблизительно не могла их сравнить ни с одной известной ей породой, а потому страшно удивилась и даже почему-то рассердилась, узнав, что белобровые, к примеру, называются воробьями.