Кроме того, многие женщины беспрестанно грызли семена подсолнечника, кожуру от которых бросали прямо себе под ноги. В иных местах тротуар был так плотно усеян этой кожурой, что напоминал пестрый ковер с причудливым узором.

Московские мужчины щеголяли в потертых цилиндрах, украшенных медными пряжками, и кожаных сапогах, голенища которых, по здешней моде, были смяты в гармошку. На шеях у некоторых красовались франтовато повязанные платки. Одеты мужчины были в длинные цветастые рубашки, стянутыми на талии широкими поясами.

Время от времени по площади, гремя закопченными котелками, привязанными к потертым ранцам, проходили солдаты в серых шинелях. От них исходил сильный и неприятный запах – помесь сапожной ваксы, перегара и грязного нижнего белья.

Кучеры здесь все сплошь были лихачами, и с непривычки Генрих несколько раз едва не угодил под копыта. Однажды страшная оглобля просвистела в двух дюймах от его головы, а кучер, не сбавляя хода, яростно выкрикнул что-то: «Kuda priosh, oriasina!»

В целом же впечатление от Москвы было более приятным, нежели неприятным. В сравнении с парижанами москвичи, конечно, выглядели дикарями, однако в сравнении с американцами они, безусловно, казались вполне цивилизованными людьми.

Наряду с заведениями для еды и питья, именуемыми щелкающим словом «traktir», повсюду здесь встречались заведения, где подавали один только чай. На чистых скатертях стояли блюда с круглыми, толстыми галетами и колечками, испеченными из сдобного теста. Видимо, для того, чтобы остудить чай, москвичи переливали его из чашек в блюдца. Потом они дули на чай, пуча глаза, – выглядело это чрезвычайно комично. А потом, по всей вероятности ленясь совершать обратный маневр, из этих же блюдец и пили.

Как ни странно, народу здесь бывало едва ли не больше, чем в питейных заведениях, где подавали водку и вино. Судя по интенсивности общения, «чайные» заменяли москвичам клубы.

В приемной, в которую вошел Генрих Брокар, находился всего один человек, маленький, тощий и вертлявый. Пахло от него дешевым фруктовым мылом.

– Мсье Брокар, очень рад познакомиться! – на родном языке поприветствовал Генриха вертлявый, выходя из-за стола и пожимая ему руку. – Мсье Гика давно вас ожидает!

Тотчас же дверь, ведущая в кабинет, отворилась, и на пороге появился представительный носатый господин с кадыкастой шеей. Запах от него исходил дорогой и не без изысков (духи «Embleme» – мгновенно определил Генрих).

– Это мсье Брокар, – отрекомендовал вертлявый, указывая на Генриха костлявым пальцем. – Тот самый, что претендует на место лаборанта при нашей фабрике!

Представительный посмотрел на Генриха сквозь круглые стекляшки очков и улыбнулся:

– А, да, да. Здравствуйте, мсье Брокар! Ваш батюшка писал мне о вас. Старый Атанас по-прежнему держит лавку на улице Шайо?

– Да, – ответил Генрих, пожимая ему руку.

– Как же, как же… Должен заметить, что Атанас большой мастер своего дела. – Гика повернулся к вертлявому: – Представьте себе, однажды он умудрился сварить мыло из конского навоза. И вся партия разошлась «на ура»!

– Настоящий виртуоз! – с готовностью улыбнулся вертлявый.

Гика тоже улыбнулся.

– С удовольствием заглянул бы к вашему батюшке, вспомнил прошлые годы, – вновь обратился он к Генриху. – Да все, знаете, недосуг вырваться из холодной Москвы. – Гика передернул плечами. – Атанас писал мне, что вы пробовали наладить дела в Америке.

– Мы прожили там два года, – ответил Генрих.

Стеклышки очков мсье Гика любопытно блеснули:

– И что, были успехи?

– Благодаря семейным рецептам и американским техническим возможностям business удалось поставить на широкую ногу. Однако несколько месяцев назад отец покинул Америку, оставив предприятие моему старшему брату.

– Вот как. По какой же причине, позвольте спросить?

– Тоска по родине, – просто ответил Брокар.

– Ностальгия, значит? Что ж, понимаю. – Взгляд мсье Гика на мгновение затуманился, а из тощей груди вырвался тоскливый вздох. Качнув головой, он взял в руки бумаги Брокара и внимательно их изучил. Поднял взгляд и сказал: – Значит, вы решили применить ваши навыки на российской ниве? Дерзкое решение. В условиях обострившейся конкуренции приходится работать с удвоенной энергией.

– Конкуренция? Здесь? – удивился Брокар.

Гика кисло улыбнулся:

– Увы. Наш главный конкурент – Альфонс Ралле. Никогда не слышали? Продукция его фирмы пользуется у россиян большим спросом. Скажите, мсье Брокар… а вы действительно хороший химик?

– Неплохой, – со сдержанным достоинством ответил Брокар.

– Гм… Гм… А позвольте спросить, вам что-нибудь говорят слова «4-гидрокси-3-метоксибензальдегид»?

Брокар усмехнулся:

– Разумеется. Это формула ванилина.