– Оставайся на месте, я сейчас приеду, – сказал Глеб. – Ничего не предпринимай. Просто сиди и жди.

– Слишком п-поздно, Глеб… Слишком поздно.

Давыдов обессиленно уронил трубку на рычаг. Обернулся и посмотрел на картину.

– Ты не можешь копаться в моей голове, – со злостью сказал он картине. – Слышишь?

Чернобородый художник усмехался ему в лицо. Глаза фотографа наполнились гневом.

– Я тебя уничтожу! – рявкнул Петя.

Полный ярости, он бросился на кухню и вернулся с разделочным ножом. Но вдруг вся злоба Пети улетучилась, он испуганно замер на пороге. Возле картины стояло что-то, похожее на человека. Оно было черным от сажи. Черные руки сочились кровью, на теле висели грязные, обгоревшие лохмотья. Существо подняло голову (Петя отчетливо увидел, как сверкнули белки глаз) и вдруг произнесло:

– Ты опять курил свою поганую траву? Маленький тупоголовый мерзавец! Никчемный выблядок! Я выбью эту дурь из твоей башки!

Существо оскалило белые зубы и двинулось на Петю. А скованный ужасом Петя стоял на месте и ждал.

«Я умер! – пронеслось у него в голове. – Я в аду!»

Черный человек протянул к Пете кровоточащие обугленные руки со скрюченными пальцами и схватил его за горло.

Шагая по коридору, Корсак неожиданно столкнулся с высоким молодым человеком, вышедшим из боковой двери, ведущей, как позже узнал Глеб, в спортивный зал. Молодой человек, глаза которого, по всей вероятности, не успели привыкнуть к полумраку коридора, наступил Глебу на ногу, но тут же отпрянул и произнес виноватым и чрезвычайно вежливым голосом:

– Прошу прощения, я вас не заметил.

– Ничего, – ответил ему Глеб.

Молодой человек заспешил по своим делам, но Корсак окликнул его:

– Вы, случайно, не знаете, как мне найти профессора Романова?

Молодой человек остановился и обернулся, внимательно посмотрел на Корсака и сказал:

– Как раз сейчас профессор Романов читает лекцию в первой поточной аудитории.

– А это где?

– Прямо перед вами, – ответил молодой человек и кивнул подбородком в сторону двери. – Можно попасть внутрь через второй этаж. Там верхние ряды амфитеатра, и вы сможете войти в аудиторию тихо и незаметно.

Корсак поблагодарил и двинулся к лестнице.

Профессор Георгий Александрович Романов оказался очень высоким и очень хорошо сложенным мужчиной. Светлые волосы его были аккуратно зачесаны набок, щеки – тщательно выбриты. Голубые глаза бывшего парфюмера смотрели спокойно и холодновато. Он прохаживался вдоль зеленой доски, заложив руки за спину, и говорил четким, громким голосом:

– Вещества, которые приятно пахнут, относятся к разным классам органических соединений. Однако большинство из них… – Тут профессор остановился, начертил на доске формулу и, повернувшись к аудитории, тихонько постучал по ней мелом. – Сложные эфиры. В попытке установить зависимость между молекулярным строением вещества и его запахом было проведено огромное количество экспериментов. Однако четкую взаимосвязь выявить так и не удалось. Известно, что приятным запахом обладают те соединения, у которых в цепи больше шести углеродных атомов. Но превышение количества атомов углерода в молекуле ведет к ослаблению и даже потере запаха. Если в разветвленной цепи соединения присутствуют от семи до двенадцати углеродных атомов, то мы получим жирный запах с апельсиновым оттенком. Если таких атомов будет четырнадцать, то в запахе альдегида появляется цветочная нота. Я понятно излагаю?

– Вполне, – с усмешкой проговорил Корсак, пялясь на начертанные на доске формулы химических соединений.

Сидевшие рядом с ним девушки хихикнули.

– Есть примеры, – продолжил Романов, – когда вещества, имеющие разное молекулярное строение, пахнут одинаково. Например, гераниол, фенилэтанол и пеларгол пахнут розой. А синильная кислота и бензальдегид – горьким миндалем. При этом, повторяю, химическое строение у них разное. В природе запахов существует множество парадоксов. Вот, например: кто мне скажет, чем пахнет эфирное масло, получаемое из фиалки?

– Фиалкой, чем же еще? – отозвалась со своего места грудастая рыжеволосая девица в белой майке с кроваво-красной надписью, гласящей – «sexy girl».

Романов усмехнулся:

– Должен вас разочаровать, милая девушка. Свежим огурцом.

– Но масло «фиалкового корня» пахнет фиалкой! – настаивала девушка. – Я точно знаю!

Романов снова усмехнулся:

– Не спорю. Вот только ваш «фиалковый корень» на самом деле является корневищем цветка ириса. А сам ирис может пахнуть и ландышем и шоколадом – в зависимости от сорта.

– Значит, изменив молекулярный состав своих духов, я могу заставить пахнуть их сильнее?

Сидевший рядом с рыжей девушкой лысый студент хмыкнул и сказал:

– Куда уж сильнее-то, Петрова? Нам что, в противогазах на лекции ходить?

– А тебя вообще не спрашивают, – сердито осадила его девушка.

Кое-кто из парней захихикал.

– Смех смехом, но госпожа Петрова права, – сказал Романов. – Скажу вам по секрету, что ваши духи будут пахнуть сильнее, если вы добавите во флакончик два-три кристаллика нафталина.

– Здорово! – весело отозвался лысый парень. – И с молью проблем не будет!

– Тебе бы тоже не помешало пользоваться одеколоном, – язвительно проговорила рыжая девица. – Воняешь, как скунс!

Студенты весело загалдели. Профессор взял указку и постучал ею по кафедре.

– Тише, ребята, тише. Что касается скунса, то бутил-меркаптан, который он выделяет, способны чувствовать девятьсот девяносто девять человек из тысячи. И лишь один лишен этой приятной возможности.

Рыжая девица покосилась на лысого студента и язвительно проговорила: