Тревога мгновенно прояснила мысли в голове Алекс.

— Что ты делаешь?

— Если гора не идет к Магомету, Магомет идет к горе.

Он заключил ее в объятия и склонился над ней.

Она остановила его, упершись кулаком в грудь.

— Последний раз ты спрашивал, прежде чем поцеловать меня.

— Ты хочешь, чтобы я спрашивал каждый раз?

Она подняла голову.

— Возможно, так будет лучше.

Он вздохнул и спросил:

— Можно поцеловать тебя, Алекс?

Она с игривой улыбкой покачала головой.

— Еще не время.

— Когда же? Я весь день хотел поцеловать тебя.

От известия, что он желает ее столь же страстно, как она его, мурашки пробежали по коже. Но она заставила себя сохранить спокойствие.

— У нас свидание, правильно?

— Правильно.

— Тогда нужно действовать по порядку. Сперва я должна сказать, что чудесно провела время.

— Я тоже славно повеселился. Уже можно поцеловать тебя?

— Пока нет. Теперь ты должен спросить, можно ли как-нибудь позвонить мне. Правда, у нас в доме только один телефон…

Он прижал палец к ее губам.

— Тогда я спрошу, не хочешь ли ты завтра покататься верхом. Устроим пикник у речки. Я хочу показать тебе ранчо, пока ты…

— Пока я не уехала, — закончила она.

— Мы поговорим об этом в другой раз.

— Хорошо. На чем мы остановились? Ах да, сейчас я должна сказать «С удовольствием».

— Так можно поцеловать тебя?

— Нет. Мы еще не назначили время. Не слишком рано, пожалуйста. Сейчас уже поздно, и я хочу поспать хотя бы несколько часов.

Хэнк прижался лбом к ее лбу.

— Женщина, ты убиваешь меня. Как насчет одиннадцати? Утром мне нужно кое-что сделать.

— А мне нужно приготовить ленч.

— Как насчет одиннадцати?

— Идет.

— Уже можно?

Алекс обвила руками его шею.

— Можно.

Со стоном, вырвавшимся из груди, он прижался к ней губами.

Хэнк лежал на стеганом одеяле, расстеленном под осинами на берегу Извилистой речки. Его голова покоилась на коленях Алекс. Она сняла с его головы шляпу и перебирала его густые темные волосы.

— Господи, как хорошо.

— Я думала, ты уснул.

Он приоткрыл один глаз.

— Ты что-то затеяла?

— Возможно.

Секунду назад Алекс сидела, прислонясь к осине, а сейчас уже лежала на спине, глядя в небо.

— Сдаюсь!

Он усмехнулся.

— Лучше мне не спускать с тебя глаз. Просто на всякий случай.

Алекс обвила руками его шею.

— И это все, что ты собираешься делать?

В прозрачных голубых глазах внезапно вспыхнул огонь.

— Милая, я сделаю все, что ты пожелаешь, стоит тебе только захотеть. Одно лишь твое слово.

— Что пожелаю?

— Скажи.

— Доберешься до Северного полюса? Слетаешь в Париж за флакончиком духов?

— Да.

Он проговорил так серьезно, что она не могла удержаться от смеха.

— Лгунишка.

Он покачал головой.

— Я бы пошел, потому что знаю, ты не пошлешь меня зря. Если бы ты отправила меня на Северный полюс, я бы знал, что тебе это очень-очень нужно.

Она дотронулась до его загорелой щеки.

— Откуда ты знаешь?

— Я пытался купить тебе кое-что прямо здесь, в Вайоминге, но ты отказалась.

— Мне не нужны ни те серьги, которые ты хотел купить в Дубойсе, ни ожерелье.

— Ты решила, что так я вознамерился подкупить тебя.

— А разве нет?

— Я просто хотел подарить тебе что-нибудь… — Огонь в его глазах потух.

— На памя…

— Шшш! — Он вздрогнул от громкого звука собственного голоса и повернулся на бок. — Не говори так.

Сердце Алекс перевернулось в груди.

— Тебе действительно трудно говорить об этом? Но ведь это рано или поздно случится.

— Я знаю. Но мы договорились не вспоминать об отъезде хотя бы то время, которое у нас осталось. А как можно не думать об этом, если ты постоянно твердишь о том, что уедешь?

Она вздохнула — он был прав. Ей придется расплачиваться за сегодняшнее огромное счастье столь же огромной болью, но она всем сердцем приняла философию Хэнка. Лучше сожалеть о том, что провела время с Хэнком, чем сожалеть о том, чего не случилось. Сейчас, в его объятиях, ей было слишком хорошо и не хотелось думать о будущем.