— Вам придётся дождаться взлёта, — ответила она.

— Да пошли они, — сказал я Джимми, тяжело дыша, и пошёл к шкафу с алкоголем, запертому на замок. Я поднял пустую тележку и начал бить ею по замку, пока не сломал его. Пассажиры смотрели на меня, они наверно решили, что летят до какого-нибудь сумасшедшего дома.

Я выпил пару банок пива и сел на своё место.

— Простите, если я кого-то смутил, — сказал я Джимми. — Я просто умирал от жажды и не мог ждать.

Если бы я был умнее, то в тот день должен был завязать с героином.

После Японии мы предприняли новую попытку посетить Таиланд. Волосы наши были так же длинны, как и в прошлый раз, когда нас завернули в аэропорту. Но в этот раз у нас был важный союзник: король Таиланда. Ещё в Гонкоге я пожаловался Эндрю Ю о негостиприимности в Бангкоке.

— Не волнуйся, — сказал он уверенно. — Я знаю короля Таиланда лично. Я сделаю так, чтобы он написал письмо, которое вы покажете на таможне. Они не посмеют отказать.

Хорошо знать людей высокого полёта!

И в отеле в Осаке мы получили сообщение от Эндрю, что при пересадке в Гонконге до Бангкока курьер передаст письмо от короля Таиланда. Как и обещано, письмо дожидалось нас, и когда Роберт, Джимми, роуди Рэй Томас и я приехали в Таиланд, нас провели через таможенный досмотр без вопросов. В следующие три дня мы погрузились в тайский декаданс.

Из Бангкока мы полетели в Бомбей, где Джимми и Роберт договорились об экспериментальных записях. Джимми прихватил с собой квадрофонический полевой магнитофон Stellavox, на несколько классов выше, чем любой в Индии. Магнитофон был сделан по заказу Джимми в Швейцарии с учетом его спецификаций, он производил высококачественный звук, лучший, чем все восьмиканальники Бомбея. Несколько индийских музыкантов предложили купить его, но он не продавался.

Лучшие музыканты Бомбея, включая членов городского симфонического оркестра, были приглашены в звукозаписывающие сессии. Роберт, Джимми и их индийские коллеги записали в стиле рага несколько ранних композиций Led Zeppelin, включая «Friends» и «Four Sticks». Эти вещи никогда не планировалось издать, а общее качество сессий не удовлетворило высокие стандарты Джимми. Поэтому никто не собирался пересматривать это решение.

Приехав домой, Джимми положил плёнки с бомбейскими записями на полку. Он недавно купил дом в сельской местности в Суссексе, феноменальное поместье Пламптон Плейс. Сказав «прощай» Темзе, он перевёз пожитки — включая ценный антиквариат и не менее ценную подружку Шарлотту — в новый дом. В новом доме был ров, террасы, три соединённых между собой озера на площади пятьдесят акров, спроектированных сэром Эдвином Лаченсом. Но что было важнее для Джимми, в доме была комната для студии. Он со всей экстравагантностью обставил дом, добавив больше антиквариата и предметов, купленных на Дальнем Востоке, включая статуи Будды и летающего коня из Таиланда с размахом крыльев в три метра каждое. Он наверняка бы взлетел, окажись на свежем воздухе тёмной ночью.

Джон Пол проводил свободное время после тура по Дальнему Востоку с женой и тремя дочерьми в частном поместье в Северном Лондоне. Это был милый дом, построенный в двадцатые, очень уютный — идеальный для такого парня, как Джон Пол, который был настоящим семьянином и домоседом. Он переделал дом под собственные нужды и, конечно же, оборудовал студию, в которой проводил много времени. Ему дома было так хорошо, что он редко выходил на улицу, если вообще выходил.

Роберт переехал на ранчо с участком в три акра возле Киддерминстера, его время занимал сын, которому исполнилось шесть месяцев. Когда Роберт только купил ранчо, дом выглядел так, словно вот-вот развалится. Но они с Морин вложили в него душу, перестроили и усовершенствовали, купили старую английскую мебель.

Неподалёку нашёл своё пристанище и Бонзо, купив поместье в Западном Хэгли в графстве Вустершир с землёй в сто акров. Он там заново всё перестроил, уделив внимание комнате для игр, где в самом центре установил стол для бильярда. Он начал разводить белоголовую герефордскую породу коров, которая быстро начала приносить доход и стала предметом гордости Бонзо.

Для парня, зарабатывающего на жизнь барабанными палочками, было несколько странным так привязаться к коровам.

— Естественно, это отличается от музыки, — говорил он. — Но быки мне дают что-то похожее на чувство успеха.

Как-то мы летели с Биллом Уайманом из Rolling Stones и его подружкой Астрид. Билл, Бонзо и я разговаривали о быках Бонзо, которые выиграли местные соревнования.

— Я люблю вставать по утрам и пойти поглядеть на моих быков, — ответил сияющий Джон, словно бы говорил о своих детях. Он был одет в комбинезон, на голове широкополая шляпа, которую носит каждый фермер для защиты от солнца.

Потом Бонзо пошёл в туалет, Астрид же повернулась ко мне и спросила:

— Зачем вы, парни взяли этого фермера с собой? Он только и говорит, что о дурацких коровах! Он работает на одном из ваших поместий?

Она явно не узнала Бонзо.

— Не совсем, — ответил я, стараясь ответить как можно тактичнее. — Это наш барабанщик, Джон Бонэм.

Новость сильно её удивила. И смутила. Led Zeppelin были больше, чем просто музыканты, и многим тяжело представить их вне музыки.

Я всегда считал, что Джимми более остальных был сложной натурой, музыки ему явно не хватало. Я знал, что его увлечение оккультизмом не ослабевало, хотя он не делился ни с кем своим увлечением. Иногда он упоминал имя Алистера Кроули. Кроули был поэтом, магом, альпинистом, он проводил сеансы чёрной магии в «сатанинском замке» на Фулхэм роуд. Кроули остался загадкой для людей.