Идет себе, а из пасти рыбий хвост торчит. Бог мой! – Он что не понимает, что вороненок рыбу не ест? – Не волнуйся, – говорит, – Голод не тетка. Есть хочет, съест.

– Да не будет он рыбу – Подожди, не мельтеши перед глазами. Сейчас я ее на кусочки порву, и посмотрим, что дальше будет.

Сказано, сделано. Через две минуты перед птенцом лежало угощение. Правда, пока он рыбу рвал, половину себе в рот отправлял. Тут уж ничего не поделаешь, главное, чтобы малец поел.

Подошел тот к еде, посмотрел и, вдруг, раз кусочек подкинул и в клюв. Проглотил. За ним второй, за вторым, третий, так почти всю рыбу и умял. Я даже заволновался:

– Хватит, парень, хватит, а то, точно, от земли не оторвешься, слишком тяжелым будешь.

Посмотрел он на меня, нахохлился, вдруг, как подпрыгнет – и взлетел – Что бы вы думали?!

Взлетел! – Ей богу! Взлетел.

Когда я со слезами в голосе пробормотал это четверостишье, Данька чуть в обморок не свалился. Посмотрел на меня, посмотрел и говорит:

– Если кто тебя обидит, говори мне – Я им такую кузькину мать устрою! – Потом глянул на меня и добавил: – Ты, Ричи, поэт, – а поэтов обижать нельзя. Это я точно знаю.

Просидели мы с ним еще с час. Так и не вернулся наш птенец. Доели остатки рыбы и пошли домой.

С одной стороны, настроение праздничное, а с другой – как-то грустно. Что, если расстались мы навсегда, и никогда больше не встретимся? – Жаль – Пришли домой, легли спать. Так до вечера и проспали.

Спросонок слышу мамкин голос:

– Пап, ты посмотри на них. Спят в обнимку.

Открыл я глаза, а рядом, прижавшись к моему пузу, Данька лежит, во сне потихоньку причмокивает. Снится, наверное, что-нибудь хорошее.

От шума приоткрыл он один глаз, глянул на меня и дальше спать. Как будто ему все по барабану. Я тоже лапой махнул, глаза закрыл, только приготовился заснуть, вдруг щелчок и вспышка. Ну, вот, опять фотографируют. И когда им только надоест всякой ерундой заниматься? Ох – люди, – люди…

Не поверите, собрались мы тут на рыбалку. Мамка удочку купила, крючки, еще какую-то ерунду. Вечером пошла к Леониду, соседу нашему, он эту удочку собрал, леску натянул, грузило, поплавок приделал, – и понял я, что от рыбалки мне никуда не деться. Придется завтра дурака валять, вставать ни свет – ни заря и тащиться на пруд, рыбу удить. Ну, да ладно, чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало. Это я про мамку – Сплю, только-только разоспался, вдруг будильник как заорет. Я чуть с дивана не свалился.

Вскочил, думаю, что случилось? И тут вспомнил, мы же на рыбалку идем. Посмотрел я на мамку, наверняка из-под одеяла в такую рань не вылезет. А она повозилась, повозилась и вскочила. Надо же, охота, пуще неволи. Вздохнул я и тоже встал.

Полчаса собирались, наконец, собрались.

Дед говорит:

– Давай не будем эту сетку для улова брать. Пакетик возьмем, на первый раз хватит. Много наверняка не наловим, что ее таскать.

А мамка, как раскричится:

– Ты, что за грибами тоже с пакетом пойдешь или все же корзину возьмешь?

Посмотрел дед на нее, рукой махнул. Что с женщиной спорить? Себе дороже. Подхватили мы удочку, сетку для добычи и сумку с пивом и чипсами. Хоть это сообразили. Потому что голодным у воды сидеть, ох – не сахар.

Пошли уже. Мамка, как встрепенется.

– А червяков взяли? Вчера у Леонида в навозе несколько штук нашли. Найти-то нашли, а взять забыли. Ха – рыбаки – Дед бегом назад. Схватил червяков и в сумку, где чипсы с пивом лежали. У меня аж аппетит пропал, ну, думаю, и сочетание. Одно ешь, другим закусываешь. Хорошо хоть червяки эти в пакете оказались, в полиэтиленовом, и вылезти из него никак не могли.

Идем, они смеются, а мне не до смеха. Нормальные собаки в такую рань дрыхнут себе в теплой койке. Один я, как какой-то пацан, бреду неизвестно куда, не понятно зачем.

Пришли, наконец. Выбрали место посуше, поудобнее, устроились. Начали червяка на крючок одевать. Смехотища – Они такие же рыбаки, как и я. Знают, что крючок нужно в воду бросить, с червяком конечно, а кроме этого ничего не знают. Первый раз на рыбалку собрались. Я, конечно, с дядей Славой ловил, но давно это было, забыл уже. Крутят они эту катушку туда – сюда, а леска ни туда – ни сюда. Ругаются, друг другу советуют. Отошел я подальше, чтобы меня ненароком не задели. Сижу, смотрю.