Он произнес текст почти точно, лишь кое-где поменяв порядок слов или воспользовавшись синонимами, но риторический стиль и жестикуляция Кордо были воспроизведены весьма точно. Именно такие речи Ваглайча завораживали громадные массы соплеменников, увлекая тарогов и шерлонов на немыслимые свершения.

Чаклыбин замолчал, немного ссутулившись, тяжело переводя дыхание и обводя массовку тяжелым взглядом исподлобья. Толпа застыла в мертвом безмолвии. Простые тароги и шерлоны, наряженные в старинную одежду и знавшие прошлое лишь по дешевым видеофильмам, потрясенно молчали. Они видели стоявшего на танке гуманоида чужой расы, но сила убеждения, звучавшая в его словах, стирала биологические различия. Страстная речь, гремевшая над павильоном через динамики и переводящие устройства, вновь, как десятилетия назад, покорила слушателей.

После короткой паузы над толпой взлетели сжатые кулаки. Массовка неистово скандировала славу вождю и победе:

— Боззу, Ваглайч! Боззу куона!

Площадки с камерами висели со всех сторон, записывая трехмерное изображение. Часть объективов смотрела на бесновавшуюся толпу. Самодовольно ухмыляясь, Чаклыбин трижды вскинул кулак, и все аборигены — в массовке, на трибунах и в армейских шеренгах — откликнулись новой волной запретных в побежденной стране лозунгов. Андрей подумал, что давно не видел столь успешного исполнения спорной роли непрофессиональным актером.

Никто не догадывался, что, кроме трех сотен гуманоидов, у Чаклыбина был еще один слушатель, помнивший настоящего Кордо.

Сверхтяжелый танк «Рин-Веспап» 2-й серии, бортовой номер 24, вторые сутки находился в режиме саморемонта. Укрытый под броневым колпаком командирского ложемента запасной компьютер перезагрузился, выполнил сканирование и медленно восстанавливал оптико-волоконные линии передачи команд. Наномасса перемещалась по капиллярам внутренней обшивки, оживляя поврежденные цепи. Одна за другой оживали многочисленные полезные мелочи, делающие груду деталей настоящей боевой машиной, способной сеять смерть и разрушения: антигравы, сканеры, генераторы силовой защиты.

Компьютер обладал зачатками псевдоразума, немного превосходя домашних животных, и был запрограммирован сражаться до победы, неуклонно выполняя волю кабтейлунка. Совсем недавно, катаясь по полю и стреляя практическими снарядами, танк оценил свое состояние. В автомате заряжания не осталось ни одного снаряда главного калибра, но компьютер сумел вновь подключить к реактору вспомогательные бластеры. Встроенные системы анализа обстановки просканировали планету до горизонта, обнаружив объекты, передававшие сигналы на вражеских языках. Танк не знал, что война давно закончилась, и считал вражеским объектом любую трансгалактическую компанию, в которой пользовались языком или символами Ломандара, 7-й Республики, 12-й Империи, Даласули, Мрагвенда.

Планета напоминала Шерлонду, вокруг выстроились знакомые подразделения, то есть танку вновь предстояло совершить парадный пробег по площади перед губернаторским дворцом. А потом на танк поднялся гуманоид, и танк узнал голос кабтейлунка, узнал ритм мыслей вождя. Кордо Ваглайч звал совершить подвиг, и псевдоразум танка с готовностью откликнулся. Он был создан для исполнения приказов о подвиге, последний приказ предписывал отправиться в Даласули против ломского десанта, но теперь ломы находились совсем близко. Танк приготовился выполнить приказ наилучшим образом.

Оставалась последняя малость — получить подтверждение приказа.

Режиссер остановил съемку, разрешил всем отдыхать и принялся утешать перепуганных аборигенов. Массовка медленно расходилась, после короткого перерыва маэстро собирался отснять короткий и неважный кадр парада.

Всеволод и Андрей сидели на теплой броне башенной крыши, любуясь Вокто и Хлау, которые бегали вокруг танка и причитали: дескать, какой скандал получился. Неожиданно откуда-то появился недавний однополчанин — корабельный врач-шпион Тариэль Гагиев.

— Пива принес великим артистам, — сообщил майор, протягивая соплеменникам бутылочки «Астровайзера» и пакетики соленых сухариков. — Андрюха, где твоя красавица?

— Наверное, в баре. Пойду-ка, поищу…

— Не торопись, не уведут, — удержал его Гагиев. — Есть разговор. Она ничего не говорила, где наш дружок Велимир?

— Вроде бы нашел какой-то выгодный контракт, однако темнит и подробностей не рассказал.

— Кажется, папаша твоей возлюбленной сильно вляпался, — понизив голос, поведал лже-доктор. — Огромная просьба: если Эльцвейг или Валевская попросят о помощи — не отказывайся. Очень серьезное дело…

— Ваша контора до сих пор пасет придурка? — искренне поразился Андрей.

— Присматриваем, — уточнил майор. — Однако недосмотрели. Придурку повезло, что живым остался.

Чаклыбин, про Эльцвейга прежде не слыхавший, с любопытством посматривал на фронтовых приятелей. Биохимическая отрава понемногу распадалась на низкомолекулярные фрагменты, отпуская нейронные рецепторы в извилинах писательского мозга. С мрачным удовлетворением Всеволод махал ладонью, приветствуя глазевших на него граждан Кьелтарогга.