— Не шесть, а три, — сварливо сказал командир с мостика. — Кончайте трепаться — и все за работу, подтаскивайте снаряды. Минут через десять главные силы врага появятся.

Когда народ убежал за остальными обоймами, Андрей поинтересовался, нельзя ли, пока затишье, сбегать в сортир, потому как пузырь начинает распирать. Суровый, но справедливый командир велел ему быть как все, то есть ходить под себя — для того и положено надевать памперс. За оставшееся до начала боя время, сказал Харонов, ты даже скафандр разгерметизировать не успеешь.

Едва друзья-помощники зарядили в «Молибден» все десять обойм и сложили поблизости еще столько же, командир выдал новый приказ: майору Гагиеву и старшему лейтенанту Плахо оставаться в распоряжении оператора огневой установки, капитан-лейтенанту Феррари — вернуться в машинный отсек, а старшине — явиться на мостик.

— Какие распоряжения, оператор? — осведомился измотанный погрузочными работами физик.

Осмотрев, отсек, Андрей потребовал убрать к чертовой матери пустые обоймы, загромождавшие палубу отсека. Чертыхаясь, братва принялась складывать на платформы антиграв-тележек массивные кассеты. Они собрали не больше половины мусора, когда командир приказал готовиться к стрельбе. Спустя минуту на экране появились новые мишени.

Противник вторгся в систему Конуса-7918 через гиперпространство. Локаторы засекли одновременную материализацию полутора десятков крупных — в десятки килотонн — мишеней в радиусе пяти светочасов от звезды. Сориентировавшись, вражеские корабли набрали низкий сверхсвет и двинулись к обороняемой планете. Цель их не вызывала сомнений: добить поврежденные обстрелом земные корабли, чтобы не мешали высадке десанта.

Примерно за сорок минут, выписывая сложные маневры, неприятель подошел к планете на два световых часа. В процессе сближения корабли перестроились: торпедоносец и два фрегата возглавили отряды, к каждому из них направлялись по три корвета. Три квартета сбросили скорость до полутора световых и начали новый маневр, готовясь зайти со стороны белого карлика.

— Начинаем атаку! — рявкнул Харонов. — Наша задача — прикрыть ведущего!

«Собака Баскервилей» рывком ушла с места дрейфа, следуя за «Старательным». Торпедоносец устремился на группу в составе фрегата и корвета, еще два корвета шли на соединение, но были пока далеко. Дистанция между кораблями быстро сократилась от четырех световых часов до трех, после чего противники начали тормозить. На дистанции трех световых часов и люди, и шобби лишь немного обгоняли свет — идеальная скорость для маневрирования.

Андрей запустил все боевые программы, про которые узнал от командира. Слишком умная система управления огнем то и дело предлагала варианты атаки, потому что неприятельский корвет вырвался вперед. Запросив у Харонова разрешения и получив приказ действовать без промедления, Андрей выпустил две пятерки сигнальных хлопушек, надеясь ими сбить с толку вражескую самооборону, а потом — столько же боевых «Пираний».

Отразить такую массированную атаку шобби не смогли, хотя вражеский корабль имел не меньше пяти огневых устройств посильнее древнего «Ландыша». Один учебно-сигнальный и два боевых снаряда просочились через оборону и разорвались в опасной близости от обшивки.

В голове засела некстати заученная когда-то фраза из Боевого Устава: «Современный бой характеризуется быстрыми и неожиданными переменами обстановки…» Расстояние до противника приближалось к двум светочасам, корвет начал отворот, при этом выпустил по «Собаке» и «Старательному» несколько тяжелых — каждый втрое-вчетверо массивнее «Пираньи» — боеприпасов. Выстрелив по кораблю шобби еще три десятка снарядов, Андрей вновь взялся за фотокарандаш. Не успел он указать «Ландышу» первые шесть целей, как из пусковых аппаратов корвета вырвались новые самодвижущиеся устройства.

«Старательный» уже открыл огонь, запускал тяжелые гравиторпеды и длинные стаи малых снарядов, а также бил из пушек. Отправленные корветом подарки предназначались именно «Старательному», а не «Собаке Баскервилей» — шобби спешили разделаться с настоящим боевым кораблем, а потом без помех перебить вспомогательные тихоходы. Поэтому корвет и фрегат противника ожесточенно расходовали боекомплект, оставив без внимания остальных «звездных псов».

При такой интенсивности обстрела времени для активных действий не оставалось. Андрей вновь превратился в боевого робота, метил светом отметки вражеских торпедок, направляя против каждой по три «Пираньи». Когда выдалась небольшая пауза между вражескими залпами, он взглянул на малый монитор и с радостью обнаружил, что три снаряда из последней серии, выпущенной по корвету, достигли мишени.

От момента начала дуэли прошло меньше получаса, «Старательный» получил одно попадание, вражеский фрегат — два, дистанция сократилась до светочаса. Поврежденный корвет продолжал развороты, Андрей при удобном случае вновь обстрелял шоббихельский корабль и продолжил стрельбу на перехват вражеских снарядов и торпед. На подмогу противнику приближалась отставшая пара корветов.

Когда вражеские отряды соединились, наконец-то достигли мишеней снаряды земных кораблей, запущенные десятком минут раньше. Сначала две «Пираньи» взорвались на корпусе уже подбитого корвета, который — будто лбом на стенку налетел — резко сбросил скорость. Доктор физики старший лейтенант Плахо по такому поводу прочитал короткую лекцию: дескать, попадания «Пираний» вырубили гипердвижок, отключение поля деформации аннулировало сверхсветовую компоненту, так что псевдоимпульс поглотился высшими измерениями.