Так, например, 4 августа на страницах «Правды» появилось постановление «О широком распространении новых методов хозяйствования и усилении их воздействия на ускорение научно — технического прогресса», а 31 августа — постановление «О дальнейшей индустриализации и повышении производительности труда в капитальном строительстве».

Правда, имеются сведения, что «в соответствии с рекомендациями совещания была составлена программа модернизации отечественного машиностроения, предусматривающая достижение мирового уровня уже к началу 90 — х годов» [157] . Но она, к сожалению, пока неизвестна. Не удалось обнаружить в печати и постановление ЦК КПСС и Совета министров СССР о неотложном развитии машиностроения, принятое в августе того же года [158] .

Одной из главных проблем, от которой зависела реализация поставленной задачи, являлась проблема финансового обеспечения принятых решений. Как явствует из воспоминаний Н.И. Рыжкова, «инвестиции в машиностроительный комплекс было решено увеличить в 1,8 раза» [159] .

Не нужно быть большим специалистом в области экономики, чтобы понять расхождение между масштабностью поставленной задачи («достижение мирового уровня уже к началу 90 — х годов») и скромностью приведённой цифры. Неужели революционный рывок в производстве можно было осуществить за счёт столь небольшого увеличения капиталовложений?

Но где руководство страны собиралось изыскать и эти средства? Ведь к 1985 г. государственный бюджет страны был напряжён до предела, а начатая антиалкогольная кампания привела к возникновению бюджетного дефицита.

«Вокруг программы по машиностроению, — пишет Михаил Сергеевич, — закипели нешуточные страсти: нужно было найти ресурсы для её выполнения. Я предложил испытанный способ — за счёт сокращения капиталовложений в отрасли, потребляющие машиностроительную продукцию» [160] .

Вдумайтесь в эти слова!

Как можно было обновлять, а значит повышать производительность машиностроения — и в то же время сдерживать рост потребления его продукции? Это означает, что М.С. Горбачёв предложил такой способ решения данной задачи, который имел тупиковый характер. Одного этого достаточно, чтобы понять, что Генеральный секретарь не собирался придавать ускорение научно — техническому прогрессу.

Об этом свидетельствует и то, что данный вопрос был вынесен не на пленум, а на совещание. Если решения пленума имели для партийных организаций обязательный, директивный характер, то решения совещания — лишь рекомендательный. Иронизируя, что пленум ЦК КПСС по научно — техническому прогрессу «был заменён крупным совещанием партхозактива», последний советский премьер B.C. Павлов, уточнял: «Просто, извините, говорильней» [161] .

Признавая, что решение поставленной задачи требовало денег, а их не было, руководство страны акцентировало внимание на том, что ускорение научно — технического прогресса требует повышения эффективности экономики, а повышение эффективности экономики невозможно без проведения экономической реформы.

Это наводит на мысль, что М.С. Горбачёв не собирался заниматься научно — техническим прогрессом и использовал упомянутое совещание не только как кость, которую он бросал тем представителям партийно — советской номенклатуры, которые действительно желали ликвидировать научно — техническое отставание СССР, не только как способ создания себе репутации человека, стремящегося к модернизации советского общества, но и как средство стимулирования экономической реформы.

«На совещании, — вспоминает В.А. Медведев, — был углублён критический анализ предшествующего периода развития. Вместе с тем со всей очевидностью обнаружилось, что ускорение научно — технического прогресса, а значит и социально — экономического развития упирается в хозяйственный механизм, унаследованный от прошлого… поэтому центр тяжести и внимания в сфере экономики стал… переключаться на разработку экономического механизма» [162] .

Неудивительно, что уже 12 июля 1985 г. ЦК КПСС и Совет министров СССР приняли постановление № 669 о необходимости перевода предприятий «на новые условия хозяйствования» [163] , рассматривая его как начало поворота к перестройке советской экономики 164.

Таким образом, первые шаги нового генсека свидетельствовали о расхождении между словом и делом, между тем, что он провозглашал с высоких трибун, и тем, что делал и что собирался делать.

Когда Э.А. Шеварднадзе был назначен министром иностранных дел, перед ним были поставлены две задачи: произвести кадровую чистку возглавляемого им министерства и осуществить пересмотр советской внешней политики. С его приходом в МИДе произошли такие крупные кадровые перемены, что подчинённые окрестили нового министра «партийным гауляйтером» [165] .

Одновременно начался пересмотр внешнеполитического курса советского государства. После того, как меня назначили министром внутренних дел, вспоминает Эдуард Амвросиевич, «мы с Горбачёвым много размышляли о том, сможет ли Советский Союз долгое время выдерживать гонку вооружений» и прежде всего соревнование с США в создании СОИ [166] .

Идея СОИ (стратегической оборонной инициативы) была обнародована в марте 1983 г., когда американский президент Рональд Рейган заявил, что США приступают к разработке так называемого СВЧ, или лазерного оружия, способного поражать ракеты, а если вывести его в космос, любые наземные объекты (отсюда понятие «звёздные войны»).