Не позднее 30 сентября 1988 г. состоялась встреча В.М. Чебрикова и А.Н. Яковлева на «конспиративной квартире КГБ» [1537] . Что именно они здесь обсуждали, остаётся неизвестно, но, как пишет А.Н. Яковлев о своём собеседнике, «из его рассуждений я уловил, хотя Виктор Михайлович и не называл фамилий, что немало людей из агентуры КГБ внедрено в демократическое движение. Впрочем, я и сам догадывался об этом» [1538] .

В 1990 г. О. Калугин заявил: «Органы полностью сохранили свой потенциал, они в состоянии пустить своё оружие — свою агентуру, свой аппарат помощников, которые имеются сегодня в любых сферах и эшелонах нашего общества, начиная от академиков и кончая милиционерами, от Священного Синода Русской православной церкви до спортсменов, от военачальников до музыкантов и литературных критиков» [1539] .

Было бы странно, если бы КГБ не внедрял своих людей в различные сферы. Но одно дело получать таким образом необходимую информацию, другое дело — нейтрализовать противников режима, третье — объединять их против существующей власти, поднимать на борьбу с нею.

Между тем, пока «архитекторы» перестройки готовили политическую реформу, создавали оппозиционное движение, провоцировали национальные конфликты, начинали разводить народы по национальным квартирам, т. е. разрушать Советский Союз, общая ситуация в стране продолжала ухудшаться. И впервые за весь послевоенный период мы оказались перед лицом экономического кризиса. Наиболее полную его картину даёт книга Е.Т. Гайдара «Гибель империи» [1540] .

Несмотря на то, что брежневская эпоха характеризовалась замедлением темпов экономического развития и складыванием предпосылок экономического кризиса, его возникновение во многом имело искусственный характер. Это касается и антиалкогольной кампании, и понижения (понижения, а не падения) цен на нефть. Но решающий удар по советской экономике нанесла реформа 1987 г.

На первый взгляд, вторая половина 1980 — х годов характеризовалась ростом производства товаров и услуг. С 1985 — го по 1990 гг. размер ВНП вырос с 777 до 1000 млрд руб., почти на 30 процентов. Однако за эти же годы объём промышленного производства увеличился менее чем на 15 процентов, а сельскохозяйственного — лишь на 5 процентов [1541] .

Как могло быть такое?

Ранее уже отмечалось, когда в конце 1987 г. Н.И. Рыжков представил на заседание Политбюро план развития народного хозяйства на 1988 г., он получил одобрение только после того, как «госзаказ по многим министерствам был снижен сразу на одну треть, а в некоторых отраслях — наполовину и более от общего объёма производства» [1542] .

Это означало, что, начиная с 1988 г., предприятия получили возможность сократить объём выпускаемой ими «обязательной» продукции, а всю продукцию, произведённую сверх госзаказа, реализовать на рынке по «договорным ценам».

Когда началась экономическая реформа 1987 г., мой учитель Борис Петрович Селецкий заявил, что её ждёт судьба экономической реформы 1965 г., так как невозможно перевести на полный хозяйственный расчёт и самофинансирование основу всей нашей промышленности — военно — промышленный комплекс (ВПК). Однако в его казавшейся неотразимой логике была одна существенная ошибка: он исходил как из аксиомы, что правительство не способно пожертвовать интересами ВПК.

Между тем, провозгласив курс на сближение в Западом и начав разоружение, «архитекторы перестройки» прежде всего пошли на сокращение госзаказа военной промышленности. Единственным выходом из такого положения была конверсия. Между тем, начиная экономическую реформу и подписывая первые крупные соглашения по разоружению, советское правительство не имело программы конверсии.

Не учитывая специфику отдельных военных предприятий, оно поставило перед ними одну, общую задачу — производство товаров народного потребления. Понять последствия подобной конверсии нетрудно.

Второй удар по экономике был нанесён предоставлением предприятиям права реализовать производимую сверх госзаказа продукцию по договорным ценам, а также повышать цены на любые виды новой продукции и импортные товары.

Если поставить вопрос: за счёт чего проще получать прибыль — за счёт увеличения производства или же за счёт увеличения цен, то даже самый недалёкий человек, скажет: за счёт повышения цен. И действительно, как только руководителям предприятий была дана возможность самим делать такой выбор, они направили свои усилия по самому простому пути.

Доказательство этого мы находим в специальной справке, представленной в ЦК КПСС 29 октября 1989 г. «В 1987 г., - констатировалось в ней, — при общем росте производства изделий лёгкой промышленности Минлегпрома СССР на 3 процента (на 1,8 млрд руб.) объём товаров, реализуемых по договорным ценам, увеличился почти в 3 раза (на 2,6 млрд руб.), а изделий с индексом «Н» — на 3 процента (на 0,5 млрд руб.). Производство же остальных товаров, реализуемых по ценам без надбавок, сократилось на 2 процента (на 1,3 млрд руб.)» [1543] . Это в рублях! Если взять физические показатели, картина получится более впечатляющей.

«В первом полугодии 1988 года, — читаем мы в той же справке, — эта тенденция усилилась. При общем приросте товаров лёгкой промышленности в розничных ценах на 8 процентов выпуск особо модных товаров увеличился в 2,5 раза, изделий с индексом «Н» — на 28 процентов, а выпуск других товаров уменьшился на 6 процентов. В результате этого доля изделий с индексом «Н» и особо модных товаров в общем объёме производства возросла с 26 процентов в 1986 г. до 30 процентов в 1987 г. и 38 процентов в январе — июне 1988 г.» [1544] .