— Ты шутишь?

— Ничуть. Так что у собачки всегда вдоволь вкусного корма… она окружена нежностью… — Скотт ласково прикоснулся губами к шее Эйлин, — …заботой, — его руки обхватили жену и притянули к себе, — …и любовью…

Утром Эйлин разбудил запах свежесваренного кофе. На лестнице послышались шаги, и в комнате появился Скотт с подносом в руках.

— Что вы предпочитаете — кофе, чай или меня? — с усмешкой спросил он, ставя поднос на столик перед кроватью.

Эйлин придирчиво заглянула в чашки.

— Не вижу никакого чая, — пожала она плечами и принялась за кофе.

— Ладно, не будьте столь разборчивы. Честно говоря, я был уверен, что вы предпочтете меня, потому и не позаботился о чае. — Он забрался к ней под одеяло и тоже взял чашку. — Поедем в соседний городок? На ланч? — Несколько раз Скотт быстро поцеловал Эйлин в шею. — Хм… только давай потом… попозже. — Губы его опять скользнули по ее шее, лицу, теплое дыхание защекотало ухо. — Эйлин, как я люблю… — Он помедлил. Затрепетав, она выжидающе глядела на мужа. — Как мне нравится твое тело!

Сердце ее оборвалось и словно провалилось. А ей-то показалось, что Скотт хочет признаться в любви… Но нет, только не он, который отлично владеет собой и никогда не сорвется — даже в порыве страсти. Впрочем, даже если бы он случайно признался в любви, суть их отношений не изменилась. И все же, думала она, приятно лежать рядом, положив руку ему на живот, и чувствовать, как он обнимает твое тело.

Днем они с интересом осмотрели достопримечательности соседнего городка, заглянули в местные антикварные лавочки, пообедали в небольшом ресторанчике.

Эйлин осталась очень довольна поездкой.

Скотт держался гораздо раскованнее, чем накануне. Пообещал устроить экскурсию по ранчо верхом на лошади, а потом — рыбалку. Эйлин надеялась, что они привыкнут друг к другу, сблизятся, научатся лучше понимать друг друга, поделятся воспоминаниями. Порой ей казалось— вот-вот начнется настоящая семейная жизнь.

Но, увы, все надежды рассыпались в прах, едва они добрались до дома. За дверью, где-то в глубине, надрывался телефон. Скотта в Хьюстоне ждала срочная встреча с клиентом. Эйлин думала, он откажется, деликатно сославшись на медовый месяц. Однако, к ее изумлению, муж с готовностью согласился.

Явно раздосадованная, Эйлин не показывая тем не менее обиды, наскоро покидала в чемодан его вещи и последовала за Скоттом к машине.

— Извини, — сказал он, — ничего не поделаешь.

Она не ответила и, избегая его взгляда, села в салон.

По дороге Скотт молчал. Высадив Эйлин возле дома, сразу уехал, даже не поцеловал на прощание.

Итак, дней десять Эйлин предстояло провести в одиночестве. Она старалась убедить себя, что не имеет права злиться, обижаться, чувствовать себя покинутой. В конце концов, она же не собиралась после свадьбы круто менять образ жизни. Стало быть, и Скотт должен пользоваться подобными привилегиями. Эйлин решила не терять времени и выйти на работу. Джинни, конечно, расстроится из-за нее, хотя подруге известно про их договоренность. Однако совершенно необязательно признаваться, как ей обидно и горько за медовый месяц, который закончился быстро и бесславно. В глубине души Эйлин боялась, не разочаровала ли она Скотта в сексуальном плане.

Она не очень поверила, что ее новоиспеченный муж не мог отказаться от поездки. Значит, о клиентах печется больше, чем о собственной жене. Самое удивительное, отметила вдруг Эйлин, она сама ощутила потребность в нем.

Сидя перед зеркалом, Эйлин рассеянно наносила кисточкой румяна. Сегодня ее мать устраивает большой прием по случаю их бракосочетания. А мужа между тем все нет и нет. Правда, она несколько раз говорила с ним по телефону, и Скотт обещал не опаздывать к торжеству. Но Эйлин не переставая спрашивала себя: что делать, если он не объявится? Как объяснить его отсутствие родственникам и гостям? Почему новобрачную бросают на другой день после венчания?

Эйлин разглядывала в зеркале язык.

— Может, сказать, что заболела? — бормотала она. — Да нет, подумают, я при смерти. Хочешь не хочешь, а идти нужно. Вот так. Правильно говорят: семь раз отмерь, один — отрежь.

Эйлин посмотрела на часы. До празднества оставалось меньше часа. Негодяй, вскипела она. Если он не явится, я найму убийцу!

В это время зазвонил телефон.

— Я вернулся! — объявил Скотт. — Как там вечер? Еще не кончился?

Эйлин чуть не грохнула трубку. Ни «здравствуйте», ни «как дела»! Ни извинения за то, что она по его милости уже два часа находится в состоянии паники! Не говоря о словах любви. Эйлин уже собралась выложить все, что она думает, но поняла — не имеет права. Не предусмотрено соглашением. Выходит, злиться не на что. Она совершенно независима и не должна вмешиваться в его дела. Более того, обязана принимать все как должное. Плевать мне на это! — в сердцах подумала Эйлин, теряя самообладание.

— Да, вечер продолжается! Выражаю благодарность за то, что целый день не нахожу себе места!

— К чему так волноваться? Я не могу не приехать на торжественный прием по случаю свадьбы.

— Подумаешь, свадьба! Ты уверен, что следует и дальше продолжать наше соглашение?

Он молчал, казалось, целую минуту.

— Ты хочешь сказать, что намерена все бросить?

— Я?! Очень возможно, если ты будешь так поступать.

— Ты о чем? О моих командировках? Но мы же так условились. — Он вдруг хихикнул. — Знаешь, по-моему, ты просто соскучилась. Не огорчайся, с лихвой возмещу убытки. — И снова засмеялся. — Буду через полчаса. Готовься.