Дрожь в коленях исчезла, эмоции притупились, даже злость

сменилась досадой.

– Дорогой, к вам вчера Смирнова привезли. Проводи нас к нему.

– Оскалил зубы в улыбке старший чечен.

Как отказать улыбающемуся кавказцу? Незаслуженно обидеть

замечательного человека. За обиду нужно резать, рвать зубами.

Правил игры доктор принимать не пожелал.

– Вы его родственники?

Чечен обратился к своим, в гортанных звуках скользило

веселье. Кавказцы рассмеялись. Самый молодой ответил за всех:

– Да, слюшай, кровный! Проведать надо.

Уставший мозг соображал вполсилы. Виталий брякнул, что

пришло в голову:

– Он умер, примите мои соболезнования.

Кавказцы заклекотали. Старший схватил Полянского за руку, сильные пальцы сжали плечо, брови сошлись к переносице.

– Где тело? Давай показывай! Быстро!

Полянский вырвал руку, на рукаве остались темные пятна.

– Пойдемте со мной! – Виталий прекрасно понимал, что нужно

мстителям.

Он

принимал

оглушенного

студента,

знал

обстоятельства подрыва самодельной бомбы.

Чечены колонной шли за доктором, спустились в тусклый

подвальный коридор. Низкие потолки, ядовитый глянец зеленых

стен, лампы в проволочных абажурах угнетают кавказцев.

Полянский остановился перед железной дверью в конце

коридора. Запах формалина усилился.

– Все пойдете? – Полянский рассчитывал на брезгливость

непрошенных гостей.

– Все пойдем! – Старший не хотел оставаться один и показал, кто принимает решения.

Виталий пожал плечами, тяжелая дверь распахнулась под его

рукой.

В огромной холодной комнате справа до потолка возвышаются

два холодильника. Железные шкафы хранили в себе закоченевшие

тела мужчин и женщин, детей и стариков. Трупов скапливалось

все больше, родственников приходило все меньше. Санитары

работали по ночам, невостребованные тела вывозились на

кладбища в общественные могилы. Патологоанатомы относились к

вскрытиям формально. Механические повреждения, бомжовский

вид – опытный взгляд на тело, остается поменять данные, чуть

изменить клиническую картину – заключение готово.

Девять цинковых столов, по три в ряд. Часть тел покрыто

простынями, часть зияла ребрами из распоротых животов, черные

вены ветвились в синих членах. От вида и запаха молодой

патлатый чечен закашлялся. Каждый вдох вызывал рвотные

позывы. Двое снисходительно заулыбались, потрепали слабака по

плечу. Полянский подошел к трупу молодого мужчины с

вскрытым черепом. Стол находился в среднем ряду у левой стены.

Старший чечен подошел ближе, внимательно рассмотрел тело. В

его взгляде Виталий не увидел брезгливости, так мясник смотрит

на тушу барана.

– Ты что, коновал, меня за идиота принимаешь? Я столько

трупов ваших свиней видел, тебе 10 лет в морге работать! – С

чечена мгновенно спала маска цивилизованности.
– Он дохлый два

дня уже!

Виталий представил его бородатым с ножом в руке над трупом

русского солдата. Рука потянулась к скальпелю. Стол с трупом

скрыли движение. Доктор рассчитывал на одного при неудачном

опознании. Авантюра не удалась.

– Где Смирнов?

Молодой чечен у двери вытащил из-за спины пистолет.

«Травмат», посмотрел в дуло Виталий. С 5 метров выстрел в лицо

смертельный. Старший чечен таращил черные глаза на человека в

халате, ожидая ответа. Полянский смотрел на пистолет, боковым

зрением лихорадочно выверяя траекторию движения руки.

Достанет ли скальпель до горла.

Раздался выстрел, голова чечена дернулась в сторону, взметнулись волосы. Рука доктора вонзает скальпель в шею

старшего, резким движением режет трахею. Кровь, как из слива

стиральной машины, с бульканьем льется из-под пальцев.

Сдавливая перерезанные мышцы, чечен с удивлением смотрит на

врага. Полянский также удивленно смотрит на худощавого

мужчину, возникшего из коридора. На него также, но умоляюще, с

колен смотрит брезгливый молодой кавказец. От страха он