Следующая ночь оказалась самой длинной в моей жизни. Я связался с Гарднером, пока Пол обзванивал все местные больницы. Он в глубине души понимал, что Сэм ни в одной из них нет, но альтернатива была чересчур ужасной, чтобы ее принять. И до тех пор пока существовала хоть малейшая вероятность, он отчаянно цеплялся за надежду, что это просто какая-то ошибка и его мир снова придет в норму.

Но этому не суждено было случиться.

Гарднер примчался меньше чем через сорок пять минут. К тому времени тут уже были двое агентов БРТ. Они возникли на пороге дома через считанные минуты после моего звонка Гарднеру, оба в рабочих комбинезонах, словно пришли с соседней стройки. Судя по скорости, с которой они пришли, я сделал вывод, что они были где-то рядом, наверняка то самое обещанное скрытое наблюдение. Хотя толку от этого, как выяснилось, оказалось мало.

Гарднер с Джейкобсен без стука вошли в дом. На ее лице было тщательно выверенное сдержанное выражение, физиономия Гарднера была жесткой и мрачной. Он коротко переговорил с одним из агентов, тихо и неразборчиво, потом обратился к Полу:

— Расскажите, что произошло.

Пол дрожащим голосом снова пересказал, как все было.

— Есть какие-нибудь признаки борьбы? Что-нибудь сдвинуто с места? — спросил Гарднер.

Пол лишь покачал головой.

Взгляд Гарднера переместился на стоящую на столе чашку кофе.

— Вы оба к чему-нибудь прикасались?

— Я сварил кофе, — ответил я.

По его мимике я отлично понял, что мне вообще не следовало ничего тут трогать, но высказывать свое недовольство он не стал.

— Хрен с ним, с этим чертовым кофе! — рявкнул Пол. — Что вы намерены делать? Этот ублюдок захватил мою жену, а мы тут болтаем!

— Мы сделаем все, что сможем, — удивительно терпеливо ответил Гарднер. — Мы дали указание каждому полицейскому департаменту и департаментам шерифов по всему Восточному Теннесси искать «скорую».

— Дали указание искать? Но почему не перекрыть дороги, бог ты мой?

— Мы не можем останавливать каждую карету «скорой помощи» в надежде, что это может быть Йорк. А перекрывать дороги бесполезно, потому что у него несколько часов форы. Он уже вполне может быть за пределами штата, в Северной Каролине.

Гнев Пола угас. Он рухнул на стул. Лицо его стало пепельным.

— Возможно, это и ерунда, но я тут подумал о «скорой», — начал я, тщательно подбирая слова. — По-моему, на тех кадрах с камеры наблюдения рядом с таксофоном, откуда Йорк звонил Тому, была какая-то «скорая».

Всего лишь белое очертание на заднем плане. При обычном раскладе я бы и не вспомнил о ней, да и сейчас не был уверен, что это может быть важным. Но уж лучше я об этом скажу, чем промолчу, а потом буду жалеть.

Гарднер явно считал иначе.

— Это же госпиталь, там полно «скорых».

— Возле отделения «неотложки» — возможно, но не рядом с моргом. И в любом случае не у главного входа. Тела туда привозят не так.

Гарднер немного помолчал, затем повернулся к Джейкобсен:

— Скажи Мегсону, пусть проверит. И пришлет снимки сюда.

Джейкобсен поспешно вышла, а Гарднер повернулся к Полу:

— Мне нужно поговорить с той соседкой.

— Я пойду с вами. — Пол встал.

— Не стоит.

— Я хочу.

Я видел, что Гарднеру это не понравилось, но он кивнул. И благодаря этому вырос в моих глазах.

Меня оставили в доме одного. Понимание, что нас ловко одурачили, жгло как кислота. Мой благородный жест, согласие стать приманкой, теперь выглядел жалкой спесью. Когда это ты успел приобрести такое высокое мнение о своей персоне? Мне следовало догадаться, что Йорк не станет тратить время на меня, когда у него есть куда более лакомая мишень.

Такая как Сэм.

На кухне царил полумрак, за окном почти совсем стемнело. Я включил свет. Новая кухонная утварь и свежевыкрашенные стены казались издевательски веселыми. Когда-то я сам был в таком же положении, как Пол, с одной только существенной разницей. Когда похитили Дженни, мы знали, что ее похититель держит свои жертвы живыми трое суток. Но ничто не говорило о том, что Йорк держит свои жертвы живыми дольше, чем вынужден.

Сэм, возможно, уже мертва.

Не находя себе места, я вышел из кухни. Сюда уже ехала команда криминалистов, но никто особенно не рассчитывал, что они найдут что-нибудь существенное. Но я все равно тщательно избегал прикасаться к чему-либо, когда вошел в гостиную. Это была уютная, жизнерадостная комната: мягкий диван и кресла, кофейный столик, наполовину заваленный журналами. Тут больше чувствовалась личность Сэм, чем Пола. Дизайн тщательно продуман, но все устроено таким образом, чтобы комнатой пользоваться, а не любоваться.

Я уже собрался выйти оттуда, когда заметил небольшую фотографию на шкафу с матовыми стеклами. Картинка была почти абстрактным набором черно-белых пятен, но меня будто в живот ударили.

Это был внутриутробный снимок ребенка Сэм.

Я вышел обратно в коридор и остановился у входной двери, представив себе, что тут могло произойти.

Стук в дверь. Сэм открывает, видит парамедика. Наверное, она растерялась, уверенная, что произошла какая-то ошибка. Наверное, улыбается ему, пытаясь объяснить, что это, должно быть, ошибка. А потом… Что? Парадную дверь отчасти закрывали кусты, а большой клен во дворе совсем скрывал дверь от взора. Но Йорк все равно ни за что не стал бы рисковать. Значит, он либо обманом, либо силой вошел в дом, затем быстро справился с ней и усадил в кресло-каталку.