Следующий вопрос, на который моралисты-чистоплюи предпочли не отвечать, состоял в следующем: что, если проникновение «грязных рук в душевные материи посторонних людей» в действительности осуществляется с подачи самих так называемых жертв? Может быть, все и знают, о чем напомнил нам мистер Трелфорд: королевская семья «не в состоянии ответить»; но как и большинство широко известных фактов, этот в значительной степени не является правдой. Начать хотя бы с того, что в распоряжении Букингемского дворца и его антенн находится весьма значительная часть Флит-стрит — включая сэра Перегрина Ворстхорна, и все они ходят перед королевской семьей на задних лапках. Представителям царствующего дома даже не обязательно выдвигаться на парадное крыльцо и давать интервью — им достаточно рачительно выбрать, что именно выбросить в мусорную корзину, а уж дальше можно не сомневаться, что еще до рассвета кто-нибудь там да и пороется. Похоже, принцесса Ди молчаливо одобрила мортоновскую книгу перед публикацией; впоследствии она своими действиями дала понять, что поощряет ее. К примеру, в среду после того, как новость разразилась, она позвонила своей старой подруге Кэролайн Бартоломью (один из источников Мортона) и набилась на приглашение на этот вечер. Очень скоро после этого пять газетных фотодепартаментов и один королевский фотограф были приведены в состояние боевой готовности и в восемь пятнадцать как штык торчали перед домом Бартоломью. Принцесса не замедлила прибыть, провела с подругой сорок пять минут, а затем задержалась на крыльце достаточно долго, чтобы каждый фотокор мог запечатлеть ее. На следующее утро семейство Бартоломью со всей откровенностью рассказало журналистам о визите. Может быть, в техническом смысле это и не было пресс-конференцией, но, во всяком случае, настолько близко, насколько позволяет королевский протокол, а может статься, так и еще ближе. Возьмем другой пример: прошлым летом таблоиды раскопали, что принцесса провела свой тридцатый день рождения в атмосфере чрезвычайной подавленности, тогда как сам Чарльз был не просто индифферентен, но и вовсе отсутствовал. «Друзья принца Чарльза» поведали светским хроникерам, что принц предложил ей отпраздновать день рождения, но та отказалась; примерно в то же время в прессу начали просачиваться новости о дружбе принцессы с неким майором. Согласно одной теории, Диана воспользовалась мортоновским каналом как способом ответить «друзьям принца Чарльза». В более широком смысле можно было бы взглянуть на нее следующим образом — через головы дворцовых аппаратчиков она обращается к преданной ей британской общественности, взывая о помощи в национальном масштабе.

Да, это правда, таблоиды часто ведут себя отвратительно; они толкуют выражение «общественный интерес», как «все, чем публике заблагорассудится заинтересоваться, и в особенности секс». Осатанелые папарацци, друг у друга на головах сидящие орды фотографов, готовые заснять страдание или врасплох щелкнуть жертву в бикини, явно меньше всего беспокоятся касательно ранимости своих объектов; также мы не должны воображать, будто мистер Мортон равнодушно относится к финансовому вознаграждению или мистеру Нилу безразличен гигантский взлет тиража (210 ООО дополнительных экземпляров с первой статьей из цикла с обещанием продолжения). Но и имидж королевской семьи как безгласных марионеток далек от истины. Обычно Дворец успешно обрабатывает покладистую и монархическую прессу. Мало кто жаловался, когда десять лет назад популярные газеты широко разрекламировали процесс ухаживания и свадьбы Чарльза и Дианы самым елейным, сикофантским и, как теперь кажется, ложным образом: принцесса Золушка, Самая Романтическая История Нашего Века и прочее бла-бла-бла. Мортон предлагает несколько поправок, касающихся того периода, который все считали сказочным. Перед свадьбой Диана узнала, что Чарльз предлагал Камилле Паркер-Боулз браслет с выгравированными на нем их интимными прозвищами Фред и Глэдис, следствием чего стало обсуждение с сестрами возможности разорвать помолвку. В медовый месяц она увидела фотографии своей «соперницы» — они вывалились из дневника мужа, и заметила пару запонок с двумя переплетенными литерами «Ч» и «К», доставшихся Чарльзу от миссис Паркер-Боулз. Даже во время помолвки у нее начали проявляться симптомы булимии, которые тогда были приписаны предсвадебной нервозности. Может статься, все это — назойливые ля-ля-шу-шу, которые читатели национальных газет не должны иметь право знать. Но если есть выбор между счастливой ложью и печальной правдой, то что из этого наносит больший вред? А ведь печальная правда, когда она неизбежно раскрывается, кажется еще печальнее — и все потому, что в 1981 году никому не пришло в голову дать по губам сочинителям порнографичных панегириков и тошнотворных эпиталам [96] .

Краткий гид по имущественному положению и популярности Августейшей Фамилии — или по крайней мере наиболее очевидных ее членов — мог бы выглядеть примерно следующим образом:

Королева Мать: член королевской семьи Номер Один. Любимая бабуся всей страны. Любезная, улыбчивая, профессиональная, однако даже и в пожилом возрасте предпочитает одежду пастельных тонов.

Королева. Популярная, уважаемая, что называется, «на своем месте то, что нужно». Подозревается в наличии законспирированного чувство юмора. С возрастом над ней все меньше потешаются за ее пристрастие к твиду, карликовым моськам и высокий голос. Все скептики в вопросе о ней сходятся в следующем: если уж мы никак не можем обойтись без монарха, то, похоже, она отвечает всем требованиям лучше, чем кто-либо другой.

Герцог Эдинбургский. Не вызывает ни особой любви, ни особой ненависти. Имеет обыкновение допускать герцогские оплошности — однажды, например, в каком-то восточном турне кто-то услышал, как он называл азиатов «косоглазыми». Что скорее укрепляет в пристрастном мнении как его почитателей, так и недоброжелателей.

Принцесса Маргарет. Теперь меньше светится на публике. В свое время регулярно поставляла сырье для душещипательных драм — Питер Таунсенд, лорд Сноудон, развод, Мустик [97] , Родди Ллевеллин и т. д. Сейчас фигура нейтральная. Несомненно, популярна среди представителей табачной промышленности.

Принц Чарльз. Вызывает противоречивые реакции. Теперь уже не тот нескладный юноша с оттопыренными ушами, играющий на виолончели. Но в чем состоит его роль, пока он кантуется в лимбе, зная, что тем, кем родился, он может стать только после смерти своей матери? Поддерживает органическое земледелие, беседует с растениями, испытывает неприязнь к современной архитектуре, последователь великого путешественника Лоренса ван дер Поста. Чуточку ку-ку, в глазах народа ставший похожим на человека после своего брака с Дианой. А теперь куда? Будут ли на него смотреть как на очередного непутевого фон-барона, которого не хватает даже на то, чтоб ублажить собственную жену?

Принцесса Ди. Сказочная принцесса, непорочная и обворожительная. На ранних стадиях своей великосветской карьеры часто называла себя «жирной тушей». Поначалу подозревалась в том, что не воспринимает свой королевский статус с достаточной серьезностью, поскольку вкушала исключительно удовольствия и забывала об обязанностях, но затем взялась за ум, а после того как она пожала руки больным СПИДом, ее репутация в обществе была восстановлена полностью. Сейчас в значительной степени ее жалеют из-за ситуации, в которой она оказалась, но кого тут можно обвинить?

Монархический строй? Стаю журналистских крыс? Ее собственную недостаточную психологическую выносливость?

Принцесса Анна. Много лет вызывала неприязнь своей надменностью. Однажды объяснила фотокорреспондентам «кто есть ху», популяризовав таким образом этот эвфемизм, который она, не исключено, использовала и в полной оригинальной версии. Вышла замуж за капитана Марка Филлипса, известного по кличке Туман — за свою рыхлость и дряблость. Брак распался. Не исключено, единственный член королевской семьи, чья популярность активно растет — с тех пор как она стала участвовать в деятельности Фонда помощи детям. Сейчас пользуется репутацией зрелой женщины, не чурающейся работы, эдакая сама себе хозяйка. Вроде как должна снова выйти замуж.

Герцог Йоркский и Ферги. Известны по-разному — как герцог и герцогиня Уркские (выражение, принадлежащее штатному колумнисту Times) и, за их самодовольную пышнощекость, герцог и герцогиня Хрякские. Отгрохали себе огромный вульгарный дом, похожий на ранчо. Он морской офицер и любитель валяться на диване перед телевизором, она — с энтузиазмом пользуется халявными королевскими привилегиями: обожает горнолыжные вояжи, загранпутешествия и сочиняет скудоумные детские книжки про приключения антропоморфного вертолетика по имени Баджи. Оригинальным образом не отказывается от авторских гонораров — ну так на то они и «роялти» — за свою литературную продукцию, а в конце июня еще и сделала славный гешефт, подписав контракт о телерекламе. Обретшая непродолжительную популярность после своего брака, сейчас эта пара официально отделена от императорской фамилии и особым уважением не пользуется.