И в декабре 1950 года ФБР вышло из организации. Внутренний меморандум Бюро содержит не менее девяти причин, оправдывающих этот шаг, включая и красные извещения. Большинство из них столь же житейские, сколь и смешные, но три из них стоит процитировать, целиком:

«6. МККП неоднократно игнорировала статус ФБР как официального представителя и взаимодействовало напрямую с другими федеральными учреждениями США. Генеральный секретарь заявил, что расчетная палата ФБР каким-то образом тормозит работу Комиссии. В протоколах заседаний Генеральной ассамблеи 1950 года в Гааге перечислены представители Секретной службы, Бюро по борьбе с наркотиками в качестве делегатов вместе с ФБР, хотя они должны быть просто наблюдателями.

7. МККП заявила неофициальный протест, считая, что США должны платить более высокие взносы — $ 6500 вместо $ 3000. ФБР считает, что МККП тратит слишком много денег на проведение заседаний Исполнительного комитета в различных курортных местах Европы.

8. Со времени реорганизации от многих стран — членов Комиссии поступают жалобы на французское засилье в МККП».

Неудивительно, что Луи Дюклу, объявив «с глубоким сожалением» об этом решении США на Генеральной ассамблее в Лиссабоне в июне 1951 года, тактично сообщил, что оно было заявлено «без предупреждения» и добавил небрежно: «Вы видели, джентльмены, каковы деликатные проблемы, с которыми нам приходится сталкиваться». Мастер интриги, он знал, что делает. «Однако, — добавил он, — мы по-прежнему поддерживаем регулярные контакты с Соединенными Штатами через два очень важных федеральных органа Министерства финансов и Администрации по борьбе с наркотиками».

Такая тактика принесла свои плоды. Неофициально и несмотря на то, что согласно закону 1938 года только ФБР разрешена деятельность по линии Интерпола, Министерство финансов одержало победу над ФБР. Представители министерства посещали Генеральные ассамблеи, его учреждения регулярно поддерживали контакт с Генеральным секретариатом, ежегодные взносы в МККП проходили через министерский бюджет под видом «платы за информацию». Все были довольны — кроме Эдгара Гувера.

Позже, на Генеральной ассамблее в Вене в июне 1956 года организация пересмотрела свою структуру в соответствии с новым Уставом, официально изменила свое название на «Интерпол», а также на более внушительное — «Международная организация криминальной полиции»вместо «Комиссия» [40] и предстала перед миром еще более независимой. И якобы для того, чтобы отметить эту свободу от французского господства, глава Секретной службы США Урбанус И. Бауман был избран вице-президентом (мера, надо сказать, косметическая). Отныне это старший исполнительский пост, а не почетный титул, как было во времена Гувера.

Осталось совсем немного времени до августа 1958 года, когда была внесена поправка в Закон 1938 года, разрешающая Генеральному прокурору США назначать любое министерство или орган официальным представителем в Интерполе. Вскоре эта роль досталась Министерству финансов, заменившему ФБР в качестве единственного участника от США в организации, а помощник министра финансов назначен официальным представителем страны в Интерполе.

Служебный отчет ФБР комментирует события весьма забавно, сопровождая его ремарками типа «зелен виноград». Критикуя это решение как «политизирующее функции, которые во всех странах предписываются правоохранительным органам», ФБР делает следующую слезливую приписку: «Многие специалисты считают, что эта практика традиционно избавляла правительство США от содержания чиновника в системе выборных органов Интерпола достаточно долго, чтобы позволить ему достичь поста вице-президента или президента, что способствовало бы интересам США и их престижу в этой международной организации».

Этот комментарий, разумеется, несерьезен, поскольку шеф Секретной службы США уже был в тот момент вице-президентом. Еще ярче проявилась эта бессмысленность (и мелочность) 26 лет спустя, в 1984 году, когда другой шеф американской Секретной службы — Джон Симпсон был избран президентом с еще большими полномочиями и влиянием, нежели его предшественники.

Победа Министерства финансов в этой ребяческой войне за наследство стала очевидной всему миру в октябре 1960 года, когда 117 делегатов из 64 стран-участниц собрались в Вашингтоне на Генеральную ассамблею, впервые проводившуюся на американском континенте. И они заслушали приветственное обращение президента США Эйзенхауэра и приветственный адрес министра финансов Роберта Б. Андерсона. «Истории известно много выдающихся и драматических случаев триумфа закона и порядка благодаря работе Интерпола, — сказал Андерсон. — Ваш реальный вклад в общее дело и неуклонный прогресс имеют своими корнями ваше постоянное внимание к задачам обеспечения справедливости в нашем обществе… Разрешите мне от имени делегации Соединенных Штатов выразить пожелания, чтобы это совещание оказалось плодотворным и стимулировало нашу дальнейшую работу».

Единственное, что мог в этих условиях сделать Гувер, это надуться от обиды. Его ФБР отклонило приглашение участвовать в Ассамблее под следующим предлогом: «Учитывая прошлую деятельность данной организации, когда у нее наблюдалось отсутствие объективности, а ее саму использовали в политических целях, мы пришли к выводу, что она далека по сути от настоящей международной полицейской организации, за которую себя выдает. Вызывает сожаление, что США поддерживают ее и добавляют престижа ее сомнительной деятельности». Но вскоре само Министерство юстиции начало менять — на какое-то время — свое отношение к Интерполу. В качестве «самого желанного наблюдателя» Генеральную ассамблею посетил и помощник Генерального прокурора, курирующий Управление по борьбе с преступностью.

Год спустя неожиданный поворот событий ускорил эти перемены. В ноябре 1961 года, после избрания Джона Кеннеди тридцать пятым президентом Соединенных Штатов Америки, Генеральным прокурором стал его брат Роберт Кеннеди — ярый сторонник Интерпола. Это был один из многочисленных пунктов, по которым он не сходился во мнении с Эдгаром Гувером. Директор ФБР, старше Р. Кеннеди почти в два раза (65 к 35), формально находился у него в подчинении. Они ненавидели друг друга: Гувер напичкал «жучками» все здание Министерства юстиции, включая и личный лифт Кеннеди, единственное место, где он мог позволить себе свободно беседовать. Кеннеди же отзывался о нем как об «опасном шизофренике».

Но в любом случае Кеннеди был главным, не говоря о том, что и братом президента. Почти сразу же после назначения на пост он создал специальную оперативную группу Министерства юстиции для борьбы с организованной преступностью. Биографы Гувера комментируют этот факт так: «Это решение могло привлечь внимание ко всей предыдущей бездеятельности ФБР». Гувер не мог этого допустить. Его лицемерное высказывание по этому поводу отражено во внутреннем меморандуме ФБР: «В 1961 году Генеральный прокурор и мистер Гувер начали широкую компанию по борьбе с организованной преступностью в США. В связи с этим Генеральный прокурор сделал вывод, что механизм Интерпола является эффективным инструментом для достижения этой цели».