Миша

В Сети я откопал клубы любителей перисто-слоистых монстров. Оказывается, толпы людей зависают головой в облаках. Среди них полно моих ровесников. К тому же я сделал эпохальное открытие. Самому изучать облака интереснее, чем долбить географию в школе. Я перелопатил кучу информации за просто так, на интерес. Тем более у меня такой стимул! Может, уйти на домашнее обучение? Красота! Днем спи до посинения, ночью учись. Изучай облаковедение. Йес! Я решил найти отцовский бинокль, мощный как танк. Решил, нашел и перешел к практическому изучению облаков. Мама посмотрела на меня с уважением, отец хмыкнул. Я вызывающе глянул в его глаза, он поднял руки вверх.

Я навел бинокль на небо, стоя в аэродинамической трубе моей собственной улицы, и ахнул. Я попал на Южный полюс, будучи покорителем Севера, и ничего не понял. Ко мне в окуляры шагали бело-голубые гряды кучевых облаков. Они наползали друг на друга торосами и проваливались в синие просветы антарктических вод. Они были воинственными, а не дружественными. Невидимые солдаты Южного полюса укрывались за снежными башенками и целились в меня сквозь небесное решето. Мне могло повезти, а могло и не повезти. По крайней мере, солнцу не повезло – они его уже окружили и забрали в светящееся кольцо.

– Ну надо же! – и я вдруг заорал: – Гало!

– Гало? Что это? – Рядом со мной возникла Лизка.

– На! – Я протянул ей бинокль.

Я готов был делиться восторгом со всеми. Тем более с девчонкой, чья мама всю жизнь живет в такой красоте.

– Ух ты! – прошептала Лизка.

– Видела? – торжествовал я. – Офигеть!

– Да. – Она пялилась в бинокль, не отрываясь.

Я выдрал окуляры из ее рук и снова застыл в экстазе.

– Вот бы туда на воздушном шаре.

– Да, – мечтательно протянула Лизка.

– Или на дельтаплане.

– На дельтаплане, – эхом отозвалась она.

Я оглянулся. Ее расширенные глазенапы смотрели в небо, а в них плавали белыми рыбами облака. И я обалдел оттого, что впервые в жизни увидел два неба сразу. В чужих глазах. В Ее глазах! Я наклонился, и среди облаков вынырнули сразу две мои головы. У моих голов был огромный лоб, точки глаз и полное отсутствие подбородка. Я прыгнул в Ее глаза и стал пришельцем из космоса! Не знаю, сколько бы я таращился в инопланетные глаза, если бы не Лизка.

– Ты чего? – спросила она и покраснела.

Я испугался сразу. Она могла прочитать своим лазером все мысли в моей голове.

– Ничего. – Я сделал два пальца штепселем и поднес к ее лупарикам.

В ее глазах вдруг заблестели слезы. В Ее галактических глазах! Она молча развернулась и пошла.

– Ты чего? – дурашливо вякнул я ей в спину. Мне стало стыдно.

– Ты отстаешь в развитии, – не оборачиваясь, ответила она. – Салага!

Она полезла к себе через подоконник, я поймал ее за ногу.

– Ну?

– Я собираюсь купить телескоп «АстроМастер».

– Валяй!

Она попыталась освободить ногу, я зажал ее двумя руками.

– Собираюсь изучить облака вплотную. Знаешь, что такое цирростратус?

– Нет. – Она дернула ногу, тапок свалился на мою улицу, я засмеялся.

– У «АстроМастера» девяностомиллиметровый объектив. Это круто! Можно увидеть Юпитер в двух шагах от себя. Шаришь? А еще у «АстроМастера» ахроматическая рефракция, встроенный искатель, оборачивающаяся призма…

– Чихала я на призму! Понял, оборачивающийся искатель? – Она двинула мне ногой по голени.

– Вредина! – захохотал я. – Будешь корячиться, не возьму с собой в небеса.

– А мне и не надо. – Она подняла на меня Ее глаза. В них были слезы, и я отцепился.

Лизка захлопнула окно и задернула шторы. Я поднял тапок; у него были заячьи уши, но они висели, как уши брошенного бассет-хаунда. Я посмотрел на зайце-тапок и поклялся Ей никогда не трогать Лизку. Мне было стыдно. Я вел себя как последний щегол. И у меня испортилось настроение.

– Что ты хмурый? – спросила мама.

– Мне нужны деньги, – неохотно ответил я.

– Зачем? – испугалась мама.

Она теперь все время пугается. Чего она боится? Что я подсяду на анашу, собьюсь в стаю лысых фашиков или запью оттого, что я последний городской девственник?

– Хочу купить телескоп.

– А, – облегченно выдохнула мама. – Я скажу папе, мы купим.

– Угу.

Мы замолчали. Я смотрел в стену, мама на меня. У нее был странный вид.