Свидетелям не нужно было повторять дважды. Невообразимо . Освобождение души не было чем-то обыденным, на такое соглашение мы даже не рассчитывали.

– В чём подвох?
– приглушенно спросила я Романа.

Он сощурил глаза.

– Ну, я предполагаю, Ганнибал думает, что рискует потерять сразу две души и пробует сократить потери. Ваши доказательства довольно тверды. Сета так же. Хотя не настолько хороши — без непосредственного присутствия Сета. Однако, Ганнибал скорее позволит тебе просто уйти, зато обеспечит сохранность одой душу в этом неразберихе.

– Но если доказательства неоспоримы, мы должны обратиться к присяжным. Ты только что сам сказали, что они крепки и для Сета тоже.

– Это так, - согласился Роман.
– Но вот, что сказал мне Хью об этих присяжных. Все спорные договоры оцениваются поровну ангелами и демонами — ради справедливости. Ангелы будут голосовать честно, отталкиваясь от своих чувств, чтобы оставаться правыми. Если доказательства были необоснованными, они проголосуют против вас. Для них ничего не значит, если душа получит свободу при благоприятных условиях. У демонов нет таких нравов. Джером и Нифон могли даже открыто признаться в заговоре о конфликтующих договорах, и все равно каждый демон из присяжных будет голосовать против вас.

– Это не справедливо, - сказала я.

– Джорджина, - сказал он просто.
– Мы в Аду.

– Но что происходит, если голоса разделятся поровну? Они прибегнут к тем же порядкам проведения голосования присяжных какие нам известны?

– Если голоса разделятся поровну, будет вызван тринадцатый демон или ангел, выбранный наугад, который вынесет решение. Если дойдет до этого, ваши шансы на победу очень просто вычислить - пятьдесят на пятьдесят.

– Отсюда и сделка, - пробормотала я.
– Если я оставлю душу Сета, то я гарантирую свою свободу.

Роман кивнул.
– И если ты этого не сделаешь, то, возможно, вы оба отправитесь в Ад.

Я думала об этом не больше половины удара сердца, и даже это было слишком долго. Не существовало никаких сомнений, каким могло быть мое решение. Сет и я были связаны друг с другом. Даже если это было выгодно Джерому, Сет нашел мою душу даже в недосягаемых пределах мира грез. Сет и я находили друг друга, жизнь за жизнью, и постоянно влюблялись. Даже если мы сознательно не помнили друг друга, какой-то внутренней частью нас мы были связаны между собой. Я вспомнила слова Романа.

Снова и снова, ты находишь и теряешь друг друга, споришь и борешься, бросая все из-за сомнений и отсутствия информации. Так и будешь продолжать это?

Одназначно нет, я собиралась закончить это. На моих условиях. Эти жизни, которые мы прожигали... причиняли боль... все это было пустым. Не имело значения, если Сет ненавидел меня и никогда не захотел бы видеть меня снова. Я не откажусь от него — ни теперь, ни потом.

– Никакой сделки, - сказала я Роману. Сэт и я сделаем это вместе,независимо от того знает он это или нет.

Роман не пытался меня отговорить. Он просто сказал:

– Ты понимаешь, что поставлено на карту?

– Да, понимаю.
– Если сейчас мы потерпим неудачу, я не просто потеряю свою душу. Я с нетерпением буду ждать вечности в аду, в компании начальства, недовольного моей потерей статуса-кво. Я не сомневалась, что существует какая-то статья, запрещающая наказывать меня за то, что я сказала здесь, но, как я уже говорила ранее, у ада есть множество возможностей наказать человека, не преступая при этом закон. Никакого мне Лас Вегаса, скорее всего меня заставят переехать в какое-нибудь совершенно ужасное место.

Ганнибал вновь призвал суд к порядку, и Роман объявил моё решение.

Ганнибал неодобрительно прищёлкнул языком.
– Рискуешь всем ради новой машины, да? Итак, господа присяжные, теперь всё снова в ваших руках. Вы услышали все доводы, и их недостаток. Вы уверены, что представлено достаточно "доказательств" для удовлетворения прошения? Должны ли оба этих контракта, заключённых по доброй воле, быть признаны недействительными?
– Вот вам и правосудие слепых.

Мне показалось интересным, что голосование проходило анонимно. Небольшая уступка в пользу объективности, созданная для защиты тех, чей голос не в интересах их стороны. И из того, что говорили мне Роман и Марсель, я могла судить, что исходило это в основном от ангелов. Случалось ли такое с демонами? Даже если они точно знали, кто прав, они всегда старались заработать ещё одну душу для ада. Будет ли кто-нибудь из них настолько колебаться, чтобы пойти на сделку с совестью? Могли ли какие-то искры добра уцелеть в этой тьме? Судя по тому, как они нацарапали свои ответы на бумажках, шансов никаких. Никаких сомнений. Демоны были дерзкими и самоуверенными. Все демоны когда-то были ангелами, но мне говорили, что когда они проводят здесь достаточно времени, всё ангельское уходит из них. Их не волновало, что станет с моей душой.

Все голоса были переданы судебному приставу. Он сложил в две на удивление одинаковых стопки и передал судье. Ганнибал быстро сосчитал их, и кивнул себе, прежде чем обратиться к нам. В зале снова повисла тишина.

– Поехали, - пробормотал Роман.

– Судья говорит, - сказал Ганнибал.
– Шесть против шести. У нас ничья.

Все в комнате разом вздохнули, а затем напряженность спала, поскольку все ждали следующих действий. Я не должна была удивляться равному счету, но все же часть меня надеялась чуть-чуть, совсем чуть-чуть, что какой-нибудь своенравный демон проголосует в мою пользу. И я получила ответ. У них не было и искорки добродетели . Такое чувство не могло сохраниться в Аду.