Они оба были ужасно виноваты перед ней. Но ведь и эта сделка, и последующее сватовство Эрскина были подготовлены только для того, чтобы Камилла была счастлива!

— Я все равно не смогу уснуть. Да и Изабель скоро проснется. Надо будет с ней поговорить, успокоить ее. Камилла ведь скоро вернется домой. Я уверен.

— А вот я не уверен, — честно признался Джим. — Я боюсь, что она не сможет простить нас.

— Только не говори об этом при Изабель, — попросил, поморщившись, Брэндан. — Мне и так сегодня предстоит разнос.

Джим слабо улыбнулся.

— Мне кажется, что она решила начать новую жизнь, где нам не будет места, — поделился он своими подозрениями с Брэнданом.

— Это ее право. Но я уверен, что она не сможет вот так взять и вычеркнуть из своей жизни семью. Да и тебя она не сумеет выжечь из своего сердца. Не смогла ведь за пять-то лет, хотя и была замужем за другим!

— Почему-то меня это не утешает. Я не знаю, как объяснить Камилле, что сделал это только ради нее! — От напряжения, накопившегося за последние сутки, голос Джима дрожал. Чтобы дать хоть какой-то выход страху и бессилию, он не удержался и ударил кулаком по подлокотнику кресла.

— Если я хоть чуть-чуть знаю Камиллу, она не пропадет, — попробовал Брэндан успокоить Джима, а заодно и себя.

— Она уже пропала, — хмуро буркнул Джим.

— Я знаю, где она, — сказала Изабель, входя в гостиную.

Она была одета для выхода, аккуратно причесана и, судя по ее виду, чувствовала себя если не прекрасно, то вполне нормально.

Мужчины встали.

— Изабель, может быть, тебе было бы лучше оставаться в постели? — нежно спросил Брэндан.

— Брэндан, я себя уже отлично чувствую. И вообще, сейчас состояние моей дочери волнует меня гораздо сильнее, чем состояние моего здоровья. Как ты мог сделать такое?

— Изабель, милая, я считал, что это хороший выход из сложившейся ситуации! Я думал, что эта любовь — блажь Камиллы, подростковое безумие.

— Наша дочь была уже достаточно взрослой. Ты просто был уверен, что всегда лучше нас всех знаешь, что делать. Это и погубило нашу семью.

— Ну что ты такое говоришь! — возмутился Брэндан. — Пока есть ты и я, наша семья жива.

— Если ты не поедешь к Камилле и не поговоришь с ней, у тебя не будет и меня.

— Но о чем я могу говорить с Камиллой, если она уперлась?! — удивился словам жены Брэндан. — Ты же знаешь ее упрямый характер.

— Объясни ей, почему ты решил все за нее. Заодно можешь попробовать придумать хоть какое-то оправдание своей низости. Камилла добрая девочка, может быть, она вас с Джимом и простит.

— Я не знаю! Я пытался ей все объяснить, но она отказалась меня слушать! — воскликнул Джим.

— Можешь попробовать объяснить все мне, — предложила Изабель. — Потому что я тоже не понимаю, как ты мог продать любовь.

— Моя мать была очень больна, я был вне себя от горя и растерянности. Я только что окончил университет, который вытянул все наши сбережения, и у меня еще не было работы. И вот мама попала в больницу. Мистер Риттер видел, что такое окружная больница…

— Это было ужасное зрелище, Изабель, — подтвердил Брэндан.

— К тому же я не знал, хватит ли маминой страховки, чтобы оплатить хотя бы такое лечение, — продолжал Джим. — И вот появился мистер Риттер. Он объяснил мне, что в нынешнем состоянии я ни за что не смогу обеспечить Камилле нормальную жизнь. Да и маме я мало чем смогу помочь. Мне нужно было выбирать: или мать, или Камилла. И я выбрал маму. Мне тогда казалось, что это выход. Предложение из Бирмингема я получил только на следующий день, после нашего разговора. Я отказался от Камиллы и пообещал мистеру Риттеру, что напишу ей письмо. Тогда он, уже прощаясь со мной, оставил мне чек. И я его взял. Только позже я понял, что это было настоящее предательство. Но было уже поздно.

Джим закончил свой рассказ и уронил голову на руки.

— Джим вернул мне чек в тот же вечер, — сказал Брэндан. — Я так думаю, еще до того как получил предложение бирмингемской компании.

Джим кивнул.

— Но что-то менять было поздно, — сказал он. — И позже, когда мы с Брэнданом вновь встретились, мы решили ничего пока что Камилле не говорить. Когда-нибудь я бы обязательно рассказал ей об этом. Но я как чувствовал, что сейчас она не сможет принять этого и простить меня!

— Не знаю, — честно призналась Изабель. — Может быть, когда она узнает, что произошло после заключения этой, с позволения сказать, сделки, она и простит тебя, Джим. Но сейчас я могу ее понять.

— Вы думаете, она согласится выслушать меня? — с надеждой спросил Джим.

— Не думаю. — Изабель покачала головой. — Сейчас она никого, кроме меня, видеть не хочет.

— Откуда ты знаешь? — спросил Брэндан.

— Ты невнимательно меня слушаешь! Я уже сказала, что знаю, где Камилла. Если вы не можете воспринимать информацию с первого раза, повторю, я знаю, где моя дочь. И знаю, что с ней все в порядке.