Нет! Как ты еще можешь спрашивать?

— Да, в полном.

— Неужели? Выглядишь ты несчастной.

— А ты счастлив? Счастлив?!

Реджина не выдержала его взгляда и отвела глаза, но чувствовала знакомый, чуть резковатый лимонный запах его одеколона. Нико провел костяшками пальцев по ее щеке, и этот неожиданный нежный жест вызвал у нее прилив надежды.

— Тошнит? — заботливо спросил он.

Тронутая его заботой, а еще больше — его близостью, Реджина на всякий случай отодвинулась подальше в сумрачную глубь лимузина.

— Нет, я же сказала, что все в порядке. Я неимоверно счастлива оттого, что меня втягивает в вынужденный брак мужчина, который меня ненавидит и будет ненавидеть всегда. И его надменная, высокопоставленная семья будет меня ненавидеть… — Реджина закрыла лицо руками и зарыдала.

— Я вовсе не ненавижу тебя, — спокойно сказал Нико, а она изо всех сил зажмурила глаза, чтобы снова не разрыдаться и не унизиться окончательно.

И тем не менее ты несчастен, хотелось сказать ей, но еще больше ей хотелось броситься в его объятия, попросить прощения, запустить пальцы в иссиня-черные волосы, прижаться к широкой груди и найти утешение. Ей хотелось покрыть поцелуями его лицо. Но страх быть отвергнутой остановил ее. Вместо всего этого она отвернулась.

— Я сейчас вернусь, — устало сказал Нико и закрыл дверцу.

Она чувствовала, что он мгновение постоял, как будто раздумывая или чего-то ожидая, но когда посмотрела в его сторону, то увидела лишь высокую, широкоплечую фигуру, входящую в двери магазина.

Когда лимузин остановился у дома ее родителей и они подошли к парадной двери, сердце Реджины вдвое ускорило свой ритм. Позвонив, Нико повернулся к ней и процедил сквозь зубы:

— Было бы хорошо, если бы ты улыбнулась и постаралась выглядеть счастливой.

— Аристократы всегда живут будто напоказ? Играют бесконечную роль? А я хочу оставаться собой!

Еще не договорив, Реджина была готова откусить себе язык.

— Ты — невеста, не забывай. Твоей семье будет больно и тяжело, если они узнают правду. Ты этого хочешь? Я думал, ты хочешь заслужить одобрение отца.

О боже, Нико заботится о ее семье и их внутренних взаимоотношениях! Ха-ха…

Она не успела больше ничего сказать, потому что в этот момент ее отец распахнул дверь, протянул руки и крепко обнял Нико. Затем он привлек к себе и дочь, нежно расцеловав в обе щеки. Обычно так он приветствовал исключительно Сюзанну.

Весь дом был ярко освещен и наполнен ароматом цветов. Из внутреннего двора раздавался звонкий голосок Джины.

Отец крепко пожал руку Нико и втащил его в дом. Константин Томей абсолютно не представлял себе, кто такой Нико и какая глубокая пропасть лежит между их социальным положением. На вино он отреагировал как истинный итальянец — как на связующую нить, протянутую от гостя к хозяину.

К их приходу явно подготовились — вечно разбросанные по дому газеты, кулинарные книги и альбомы с фотографиями были спрятаны. Наверняка засунули их в корзину для грязного белья в прачечной, с улыбкой подумала Реджина. На кухне был натерт пол! В духовке томилось какое-то блюдо — ее нос уловил запах помидоров, оливкового масла и сыра.

Развязывая фартук, из кухни с улыбкой вышла мать. Поскольку она никогда не читала газет и глянцевых журналов, а по телевизору смотрела исключительно кулинарные шоу, она тоже приветствовала Нико как ровню. С многократно повторенным «спасибо» она приняла бутылки из рук мужа и поспешила обратно в кухню. Она прекрасно готовила, но вряд ли ее блюда могли претендовать на изысканность — они были просто очень вкусными, поскольку она вкладывала в них талант и душу.

— Итак, он вдовец, — заметил отец, когда ненадолго остался с Реджиной один на один после того, как они с Нико в течение получаса наедине распивали бутылку вина. — И голова у него на месте. Мы обсудили гольф и войну.

— Какую войну, па-а-а-па?

— Вторую мировую, конечно. Он рассказал, какой ущерб причинил Гитлер их семье. Его семья потеряла большую часть своей недвижимости. А потом мы обсудили свадьбу.

— Что?

— Вашу свадьбу. Он настаивает на том, что свадьбу оплатит его семья. Он сказал, что это будет частное торжество и он сам обо всем позаботится. За нами он пришлет самолет.

Итак, он уже обсудил их свадьбу с ее отцом. Не с ней!

— А ты хитрая штучка. Донор спермы, искусственное оплодотворение, ха! Только добавила мне седых волос. Знаешь, как я ссорился с твоей матерью, твердя, что это она испортила тебя! И тут ты едешь в Италию и привозишь оттуда настоящего графа! — При этом тон отца был снисходительно-ласковым.

— Князя. И я никого не привозила!

— Молодец, дочка. Он — хороший парень, а главное, достаточно сильный, чтобы справиться с тобой.

Справиться с ней?

— Не могу поверить…

Она не договорила, потому что отец шутливо приобнял ее за талию, как всегда приобнимал Сюзанну, когда та приходила сказать, что обед готов.

— Я тоже хочу замуж за князя! — возвестила Джина, когда все расселись за столом, и тут же уронила на пол кусок сыра.