Летом 1978 года, когда не стало Лили Юрьевны, в разговоре с Константином Михайловичем я сказал, что вот, мол, какие две потери для вас в один год — Роман Кармен и Лиля Юрьевна. С Карменом они дружили и много раз работали. Симонов, помолчав, ответил: «Нет, Кармен, конечно, это тяжело. Но уход Лили Юрьевны — потеря для меня незаменимая. Она была самым большим моим другом».

И я уверен, что развеять свой прах он решил под влиянием Лили Юрьевны. Вскоре после ее похорон он слег в больницу и, безнадежно больной, звонил Василию Абгаровичу и расспрашивал, как это было, кто выполнил ее волю. Потом долго молчал. Вскоре его не стало.

Но пока — шестидесятые годы. Константин Михайлович дарит ей свою военную прозу, романы, публицистику. Она с интересом их читает, о чем говорит или же пишет ему в Среднюю Азию — там он жил одно время в хрущевской опале. Симонов внимательно прислушивался к ее мнению или замечаниям, если таковые были. Об этом — в их письмах, которые лежат в архивах РГАЛИ.

«Дорогая Лили Юрьевна! — писал Симонов 15.1.1960 года. — Спасибо, что написали про роман! Рад, что конец показался Вам не хуже начала. Этого я больше всего боялся в последние месяцы работы, уже устав и потеряв свежесть взгляда на то, что делал.

Я очень рад, что книга эта — Вам по душе. Для меня хороши она или худа, — но это самая душевно важная работа из всего, что я делал за последние 15 лет.

Жизнь наша идет хорошо, и я бы сказал даже — прекрасно, — если бы не «дамоклов меч» в виде «Нормандия — Неман». Сегодня ночью два раза звонили-теребили, что-то рассказывали и объясняли, а в общем, все это угрожает мне еще одной поездкой в Москву. А ехать смерть как не хочется — хочется тут посидеть, оглядеться, сесть за новую работу.

В общем, хожу злой по этому поводу, и наоборот — добрый по всем остальным.

Если буду в Москве — буду звонить Вам!

Большой привет Василию Абгаровичу.

Лариса, наверно, напишет отдельно, она сидит и диктует сейчас разные свои мексиканские мысли.

Крепко жму Вашу руку. Ваш Константин Симонов.

Ташкент».

Зная, как ЛЮ любит прикладное искусство Средней Азии, он прислал ей шесть покрывал с узбекской набойкой, которые она повесила у себя на даче как занавески. И очень их любила.

Однажды ЛЮ, Симонов и Маргарита Алигер весь вечер читали стихи и переводы Пабло НерудЫ, а Маргарита Иосифовна рассказывала, как была у него в Чили и что у него необыкновенный дом на берегу океана, показывала альбом.

Если «перлюстрировать» переписку ЛЮ и Эльзы шестидесятых годов, то каждая встреча с Симоновыми — в Париже или Москве — описана в их письмах. Как выглядели Лариса и дочки, о чем разговаривали, что ели, что напечатал Константин Михайлович. Рассказывалось

опремьере спектакля Симонова или о перипетиях с фильмом по его сценарию. И всегда о нем писалось только хорошее.

Симонов очень много и от души занимался Маяковским, всячески ломая укоренившееся представление о нем как о «горлане-главаре» — что было не так просто. Он восстановил его выставку «XX лет работы». Выступал против новой официозной экспозиции музея. Активно боролся со статьями в «Огоньке» 1968 года и с Воронцовым и Колосковым (их авторами) — креатурами М.Суслова. Он писал Брежневу, что в сочинениях Маяковского изымают посвящения поэта Лиле Брик. И это именно он добился того, что сняли неуча и авантюриста Макарова с поста директора Музея Маяковского, а Воронцова и Ко- лоскова отстранили от курирования Маяковского — до этого все, что касалось поэта, проходило их цензуру, и Лиля Юрьевна, и мой отец были ими вычеркнуты из л итературоведения.

Много сделал Симонов, освобождая живую фигуру Маяковского от бронзы многопудья, а Лилю Юрьевну от наветов. Он писал о поэте — как поэт. После него я видел такое благородное отношение к Маяковскому только у Евгения Евтушенко.

Ролан Пети

Календарь, 12.5.75: «Вечером придет Пети».

Знаменитый французский балетмейстер Ролан Пети поставил балет «Зажгите звезды». Этим спектаклем он открыл свой театр балета в Марселе. В 1974 году он анонсировал свои спектакли в Москве. Наши чиновники ездили отбирать спектакли в Марсель и забраковали «Звезды» — это спектакль про Маяковского, революцию и вдобавок еще там партнерша героя, его возлюбленная — молодая Лиля Брик. Да ни в коем разе!

Итак, театр с успехом гастролировал в Москве, Плисецкая впервые показала москвичам «Умирающую розу» в паре с Брианом. А вечера Ролан Пети проводил у Плисецкой; когда они уже обо всем, не зная языков, переговорили и она не знала, что с ним делать, я посоветовал познакомить его с Лилей Юрьевной.

Как, она жива? — воскликнул Пети. Он воображал, что ее уже нет, как и Маяковского, и ставил адажио с ней, как с мифической фигурой.

Он помчался к ней на Кутузовский, они очень понравились друг другу. Долго говорили, ЛЮ расспрашивала, что и как она танцует у него в балете. А Володя? Он показал фотографии и даже сделал несколько движений в ее тесной столовой.