— Не хочется бросать работу. Ах да, — добавила она, — сегодня ведь четверг — базарный день может быть, ты купишь сливочный сыр у Корни?

Я отправился в Биддлкоум короткой дорогой. Дул сильный ветер, вот здесь Стелла запретила мне идти с ней дальше. В тот день я обращался с ней, как с ребенком, и с каким милым достоинством она поставила меня на место! Ее теперешнее молчание было невыносимо, каким-то образом нужно положить этому конец. Пройду через деревню, решил я, поднимусь на противоположную сторону долины, а там поверну к сосновому лесу — за ним площадка для игры в шары, где совершают свой моцион старые джентльмены. Вдруг встречу среди них капитана.

Базар в Биддлкоуме — дело нешуточное, об этом свидетельствовало множество повозок, спускавшихся с холмов. Груженные доверху, они запрудили дороги, дожидаясь своей очереди внести плату за проезд. На вымощенной булыжниками площади возле пристани были устроены ларьки, от их навесов на залитую солнцем толпу падали пятна тени. На площади яблоку негде было упасть, заглушая крики чаек, кудахтали куры, болтали женщины, сновали дети с леденцами на палочках, рыбаки трясли связками сверкающей макрели и обменивались сплетнями со своими сухопутными друзьями. Надо всем витал запах креветок. Я нашел Корни, запасся сыром и задержался возле цветочного ларька. Лицо старика хозяина показалось мне знакомым. Он тоже узнал меня, вынул изо рта глиняную трубку усмехнулся, глаза его блеснули:

— Ну кто был прав, мистер? И кто болтал зря? А? Уж ясное дело, не Паркинсоны! И кухарка их правду говорила! А как вашей кухарке нравится в «Утесе», мистер? А?

Он продолжал хихикать беззубым ртом, а я предпочел незаметно ретироваться к соседнему ларьку. Его почти не видно было под горой маргариток и флоксов. Я не люблю расхаживать с цветами в руках, но они украшали наш дом и я обязан был сделать Памеле приятное. Однако выставленные в ларьке цветы уже успели привять.

Разглядывая флоксы, я услышал тихий, взволнованный голос:

— Мистер Фицджералд!

И обернувшись, увидел Стеллу, она раскраснелась и смотрела на меня с беспокойством.

— Посоветуйте мне, — попросил я, — имеет ли смысл покупать эти цветы? Сколько они простоят?

Стелла стала внимательно разглядывать срезанные концы стеблей.

— Когда поставите их в поду, они выживут, — сказала она, — но, может быть, понадобится аспирин.

Она засмеялась, увидев, что я удивился. Я купил цветы.

— А теперь, значит, нужно идти в аптеку за аспирином? Чего доброго, этим цветам еще какие-нибудь лекарства понадобятся?

— Уверена, что у мисс Фицджералд аспирин найдется.

— Откуда? У нас с ней головной боли не бывает.

— Уверяю вас, аспирин у нее есть, — повторила Стелла, улыбаясь.

— А ведь верно, — пришлось согласиться мне. — Она же давала аспирин Джудит. Ну, вы, женщины, всегда друг о друге все знаете.

Я болтал о чем попало, стараясь не дать Стелле снова исчезнуть. Мне было ясно, что она не склонна пускаться в извинения или объяснения среди базарной площади.

И меня осенило.

— Мне жарко и хочется пить, — сказал я. — Вам, наверное, тоже. Как вы относитесь к мороженому в кафе «Лаванда»?

Она поколебалась, потом кивнула:

— Благодарю вас. С удовольствием.

По крутым ступеням мы спустились в маленький темный зал, щеголяющий выставленными напоказ дубовыми балками. Стелла аккуратно сложила свои свертки и устроилась за столиком в углу. Я молчал, пока она обдумывала, что можно сказать, а чего нельзя, и все ее сомнения отражались у нее на лице.

— Вы огорчили нас, — наконец начал я.

Она кивнула:

— Простите. Я вела себя невежливо. А ведь вы пригласили меня к себе, познакомили со своими лучшими друзьями…

— Это как раз неважно. Но… Вы любите такое мороженое? Может быть, хотите к нему вафли?

— Мне следовало написать вам и все объяснить, Но я не могла придумать, что сказать… И телеграмма получилась ужасно невежливая… А мисс Фицджералд прислала мне такую дружескую записку… По правде говоря, я все-таки сочинила письмо с объяснением, Даже очень основательным: знаете, у меня часто бывают простуды, вот я и написала, что сильно простудилась, но я… я просто не смогла отправить это письмо, тем более вашей сестре.

— Не беспокойтесь, не надо объяснений, они ни к чему, когда вы придете?

Она вспыхнула до корней волос.

— Вот почему я и расстраиваюсь, дедушка не хочет, чтобы я ходила к вам.

— Вы хотите сказать, он вообще запретил вам бывать у нас?

Стелла кивнула и склонилась над мороженым. Она пыталась попробовать его, но слезы ей мешали.

— Почему вы не хотите сказать мне, в чем дело, вы ведь знаете, правда?

Она прошептала.

— Да… — Потом очень серьезно посмотрела на меня и продолжала: — Даю вам честное слово, это не потому, что дедушка недружелюбно относится к вам или к мисс Фицджералд. Это вообще не имеет к вам никакого отношения.