– Я ее и магией прикрою, – хмыкнул Гарвин. – Имейте в виду, в город входят не просто эльфы, но сильные маги.

– Трепещи, честной народ.

– Честному народу как раз трепетать не надо. Стража пусть трепещет, – потянулся Милит. Шут быстро расстегивал пуговицы на черном платье, и у Лены не хватило мужества его остановить. Она малодушно переоделась, шут запихал в рюкзачок платье Странницы и приобнял Лену за плечи. Чушь какая. Можно подумать, ее и в другой одежде не узнают. Можно подумать, ее колоритных спутников забыли. Можно подумать, здесь косяками ходят двухметровые эльфы со шрамами на лбу. Можно подумать, никто не помнит, что компания из двух эльфов, полукровки, человека и черной собаки сопровождала ту самую Светлую, которая наделила магией эльфийского бунтаря Дарта…

Но никто не обратил на них особенного внимания. Идут путники – и пусть себе идут. Женщине вон плохо, вся синяя, как ее кофточка, и на каждом шагу запинается.

Маркус постучал в дверь с выжженным изображением первоцвета – почему-то именно он был знаком всех лекарей, они даже на одежде его вышивали. Открыл незнакомый юноша, высокий, тонкокостный, с длинными светло-каштановыми волосами. Эльф.

– Что с тобой, уважаемая? – озаботился он. – Учитель не принимает сегодня, но входите, может быть… Я спрошу его, может быть, он спустится.

Лена просто рухнула на стул. Ее трясло. Гарвин покачал головой. В комнате ничего не изменилось, разве что к потолку было подвешено побольше трав. Шут сбросил свой мешок, положил сверху футляр с аллелью и опустился на пол возле ног Лены, а Гару устроился с другой стороны и, мордой оттолкнув шута, положил голову ей на колени и уставился несчастными золотистыми глазами.

– Ну что тут такое неотложное, что человек не может себе позволить один выходной день в году? Кто тут так занемог… О светлые боги! Далена! Ты вернулась! – Он расшвырял шута и пса, рухнул перед ней на колени и натурально молитвенно сложил руки. В карих глазах сиял восторг. – Далена вернулась!

Юный эльф грянулся на колени там, где стоял, – возле лестницы.

– Делен! Мастер, неужели она? Та самая?

– Прекратили бы, а? – лениво предложил Гарвин. – Лучше скажите, как дела у Дарта. Делен волнуется за него.

Перебивая и дополняя друг друга, они принялись рассказывать. Дарт поднял восстание, причем без особенной предварительной агитации. Слух о том, что маги пытались убить – страшно подумать! – Светлую, обошел весь этот мир с космической скоростью и вызвал такую реакцию, что восстание началось бы само собой, но к счастью, у него был вождь, эльф не только решительный и справедливый, но и не мстительный и не жестокий. Собственно, все закончилось в полгода. То есть вообще все. Когда маги выступили против восставших, Дарт победил их дивным заклинанием: да простил Светлая, их просто одолел неудержимый понос, и, как оказалось, маг, страдающий жестоким расстройством желудка, ни к какому волшебству не способен. Его армия брала город за городом, причем без такого уж сопротивления, даже стража дралась как-то вяло. Стражники эльфов, конечно, ненавидят, да ведь только армия Дарта всего лишь на десятую часть состояла из эльфов, остальные-то были люди, а как против людей-то воевать со старанием? Дарт осадил столицу, и осада кончилась на пятый день: жители сами порешили особо ретивых стражников да открыли ворота. Маги заперлись в своей башне и начали швыряться молниями, чуть город не пожгли, но Дарт залил огонь водой, которая вообще ниоткуда взялась, а потом забросил в окна башни огненные шары… башня вся и разлетелась, будто ее и не было.

– Перестарался, – прокомментировал Милит. – Слишком большую скорость придал, вот стены и разнес. Можно было просто пожар устроить да выкурить их оттуда.

– Зачем? – поднял голову шут. – Чтобы толпа потребовала их немедленной казни? Нет, так к лучшему. Значит, магов-людей больше нет?

– Как не быть? – удивился лекарь. – Они ж не все плохие. Да главное, Дарт учредил школы магии, где ей учат всех способных, без разбору, людей, эльфов.

– Был бы талант, а какие уши, неважно, – хмыкнул Гарвин. – Ну что, успокоилась? А где можно найти Дарта?

– Дарта… Малыш, ну-ка бегом! Здесь Дарт. Наверное, еще здесь, Он уезжать собирался, дел у него сейчас…

– А что ваш король? – поинтересовался Маркус.

– Другой у нас теперь король. Выгнали. А другого выбрали. Хотели Дарта, да где там – отказался. Да что ж я. Ирела! Ирела! Гости у нас.

Когда примерно через час Дарт ворвался, так шарахнув дверью о стену, что она чуть с петель не слетела, Лена испугалась, что он тоже грянется на колени. И правильно испугалась. Он замедлил шаги, встал на одно колено и склонил голову.

– Приветствую тебя, Лена, Приносящая надежду.

– Я не говорил! – вскинул руки Милит.

– Уж если ты есть Приносящая надежду, то все равно кто-нибудь да заметит, – рассудительно сказал Гарвин, но холодные голубые глаза смеялись. Словно он изначально знал, что все пойдет хорошо, настолько хорошо, что даже Дарт не найдет, в чем себя винить. Может, он просто хотел, чтобы Лена действительно научилась не то чтоб отвечать за свои поступки, но хотя бы понимать ответственность? Все равно я его убью, счастливо подумала Лена. Теперь, когда страх с большой буквы заметно уменьшился, она и правда была почти счастлива, и это ощущение ей нравилось. Конечно, кто знает, к чему это приведет через двести лет. Возможно, историки далекого будущего придут к выводу, что ее поступок – форменное преступление. А при другом ходе истории они же могли счесть преступлением ее бездействие.

– Ты жив, Дарт, – только и выговорила она. Эльф прижал ее ладони к лицу. Его голубые глаза были теплыми, как поле незабудок. Он даже выглядел существенно моложе, чем… а сколько же прошло времени?

Полтора года здесь и что-то около года по внутренним часам. Не такая уж и разница. Понятно, почему всадники не обратили на них внимания: за год все успели привыкнуть к тому, что по дорогам могут ходить все – и люди, и эльфы, и собаки. И как все-таки хорошо, что Дарта поддержали именно люди, так что пассивным эльфам уже ничего другого и не оставалось. Такого позора они уже не могли вынести: как это, люди – с нашим, а мы – отдельно?