— На сколько угодно, лишь бы я не слышал о нем.

Когда я вернулся к себе, Ланс успел поставить цветы в высокую хрустальную вазу и сидел, перебирая какие-то бумаги.

— Ланс!

Он поджал губы.

— Ланс Фатчен!

— Уйди, Старк… Повзрослей! Остряк…

— Чарли распорядился, чтобы ты помог мне.

— Дилетант! — презрительно процедил Ланс. В его понимании это было самое страшное оскорбление.

— Я хочу, чтобы ты отправился к докам и проследил за Дугом Канелли, если он сойдет с «Калиопы». — Я описал внешность, одежду и машину Канелли.

— А для чего?

— Как только я смогу кому-нибудь что-то рассказать, ты непременно будешь первым.

Он покачал головой.

— Мне нужно писать обзор, а потом я должен подготовиться к театру.

— Обзор о чем?

— О ресторане.

— О новом немецком ресторане?

— Да.

— Я сегодня там завтракал. Что ты думаешь о его кухне?

Он пальцами схватил себя за горло.

— Точно! Послушай, я напишу вместо тебя. Я знаю твой стиль. Просто иди к докам и пооколачивайся там. Если Канелли появится, незаметно пойди вслед за ним, а потом дай мне знать, куда он ходил и что делал. Я подойду к докам и сменю тебя в сумерки. О'кей?

Он колебался.

— При одном условии. Больше никаких шуточек. Чарли чуть не вышвырнул меня с работы, когда я заикнулся о надбавке.

— Больше никаких шуток. Спасибо, Ланс.

Я набрал номер Гектора Круза, но его дома не оказалось. Я представился его жене и спросил, когда «Калиопа» отправляется в море. Она ответила, что обнаружились какие-то неполадки с двигателями и в связи с этим отплытие отложено на день или два. Что за неполадки — она не знала. А когда судно должно было отправиться? Сегодня, рано утром. Если предвидится удачная ловля, выходят в море не мешкая, грузят лед, горючее, провизию и спешат к местам ловли.

Я зашел в телеграфную проверить, есть ли какие-нибудь новые сообщения агентств о Кристин Терри. Нового ничего не было.

Позвонил в полицию — там тоже ничего, затем написал длинную и довольно сухую корреспонденцию о таинственном исчезновении миссис Терри.

Зато заметку вместо Ланса я писал, откровенно веселясь.

Вчера в полдень распахнул двери новый ресторан. Вкусив его пищи и заработав понос, ваш обозреватель возносит молитвы о том, чтобы двери первого и понос второго закрылись сегодня вечером. Декор ресторана сделан в духе баварского Дахау, кухня ниже среднего; официанты грубые, цены грабительские.

Написав в том же духе еще три абзаца, я закончил таким образом:

Завершая обзор, не могу не отметить, что этот с позволения сказать ресторан возвращает нас к такому уюту и такой немецкой пище, каковые, как в то верит пострадавший от несварения желудка обозреватель, канули в Лету вместе с обломками Третьего рейха.

Переписав заметку набело, я сделал несколько письменных указаний наборщикам и отнес ее вместе с отчетом о Кристин Терри в редакторскую. Фред Уилкокс с зеленым козырьком на глазах курил огрызок сигары на манер заправского редактора.

— Как дела, Фредди? — спросил я, всовывая статью о Терри в папку «Входящее», а заметку о ресторане — в папку «Исходящее».

— Не мешай, — буркнул Уилкокс.

Я зашел в гастроном и купил сандвич с копченой говядиной и пикули, завернул их в вощеную бумагу, затем в соседнем магазине взял кварту эля и две двадцатидолларовые бутылки бордо.

Я припарковался у доков на противоположной стороне улицы. Из своей машины вылез Ланс, подошел ко мне и вручил клочок газеты, на котором было нацарапано: Сайпресс, 113, 2-й этаж.

— Канелли пошел туда? — спросил я.

— Да, около часа назад.

— Он был один?

Ланс кивнул.

— Он зашел в супермаркет, вышел оттуда с двумя огромными пакетами, на машине доехал до указанного адреса и поднялся по наружной лестнице на второй этаж.

— Я вижу, его фургон здесь.

— Он пробыл там всего несколько минут. Сейчас он опять на судне.

— У тебя незаурядные способности сыщика.

Ланс взмахнул ресницами, помахал рукой, сел в свою машину и уехал.

Опаловые сумерки постепенно сгущались. Зажигались уличные огни, затихал птичий гомон. Начинался отлив — до меня долетал запах сырости обнажившихся банок. Я съел сандвич и пикули, запил элем и закурил сигарету. По улице прохаживалась парочка юных влюбленных. Вокруг уличных фонарей роилась мошкара.

В девять тридцать у меня кончились сигареты, а в десять я настолько обессилел, что открыл одну бутылку вина.

В начале двенадцатого на лестнице дока появились Дуг и Кристин. Они спустились и сели в фургон.