«Вы познакомитесь с очень интересным человеком, — посулил Румянцев. — Он весьма знаменит, но вам не следует чересчур интересоваться подробностями его биографии». Даму это позабавило и заинтриговало, она подошла к соседнему столику, и Михаил представил ей «Уильяма Фрея». «Вы англичанин?» — спросила она Ленина. «Нет, я не совсем англичанин», — был ответ. Приятная беседа длилась около часа, от загадочного незнакомца так и веяло агрессивностью, но дама не догадалась, что перед ней — тот самый Н. Ленин, автор зажигательных статей в «Новой жизни», о которых столько говорилось в те дни.

Через неделю она посетила редакцию «Новой жизни» и снова столкнулась с таинственным «не совсем англичанином».

«Рад вас видеть, — сказал он. — Я из-за вас беспокоился. Вы перестали бывать в ресторане «Тартар».

Это было деликатное предложение поужинать вместе, но она не отважилась дать согласие, так как совсем не знала этого человека. Она решила кое-что выяснить об «Уильяме Фрее» и обратилась к Румянцеву.

«Ты не понимаешь, — ответил Румянцев. — Разумеется, моего друга Фрея интересуют женщины, но, в основном, с коллективистской, социальной и политической точек зрения. Я очень сомневаюсь в том, что женщины как индивидуумы хоть сколько-нибудь ему интересны. Позволь добавить, что на другой вечер после того ужина он спросил, возьмусь ли я за тебя поручиться. К новым знакомым он относится очень подозрительно. Остерегается провокаторов. Пришлось сказать, кто ты».

Элизабет поняла, что таинственный мистер Фрей — опасный революционер. Но ей снова довелось с ним увидеться. Румянцев организовал скромную вечеринку. За разговорами встал вопрос, нельзя ли использовать квартиру Элизабет де К. для проведения тайных митингов. Квартира находилась в богатом квартале, и посетители могли проникать туда и выбираться незамеченными. Полиция вряд ли заподозрила бы, что там собираются революционеры. Элизабет согласилась предоставлять им свою квартиру дважды в неделю. Она отсылала горничную и ставила самовар. Первым приходил Ленин и называл ей разовый пароль. По этому паролю она впускала остальных гостей. Когда завязывалась беседа, Элизабет удалялась в свою спальню. По прошествии нескольких таких собраний как-то само собой получилось, что приходить к ней стал один Ленин.

Это был страстный роман, но с самого начала возникли трения: Элизабет обладала обширным культурным кругозором, Ленина же ничего, кроме политики, не интересовало. И все же она искала пути к сближению. В июне 1906 года она посетила большевистский митинг в поле под Санкт-Петербургом. Когда появился Ленин, толпа пришла в неистовство. Она бурно откликнулась на призыв к восстанию и сразу двинулась в город с Владимиром Ильичом во главе. На Полюстровском проспекте толпу рассеяли казаки с плетками. Ленин залег в канаве. Судя по всему, такой исход его обрадовал, но Элизабет поняла, что за подстрекательство к восстанию его ждет неминуемый арест. Она спросила, готов ли он целиком довериться ей и подчиняться беспрекословно. Он ответил утвердительно. Она провела его пустырями и заросшими тропками в пригородную деревню, а затем они на трамвае вернулись в центр Санкт-Петербурга.

Ленин тоже готов был ее защищать. Как-то раз они сидели вдвоем в ее квартире, вдруг из самовара ей на платье упал раскаленный уголек, и оно вспыхнуло. Ленин подскочил к ней и погасил огонь. Когда он встал, Элизабет заметила, что он дрожит и холоден, как лед. Он повернулся и кинулся вон из дома. Тогда-то она и поняла, что он ее любит.

Она отправилась вслед за ним в Стокгольм. Даже в Швеции он боялся тайной полиции и вел жизнь заговорщика с секретными знаками, паролями, встречами в безлюдных местах.

Однажды он ей позвонил и назначил встречу в какой-то галерее, но поставил условие: если там окажутся другие русские, она притворится, что не узнала его. Придя туда, она увидела чуть поодаль двух грузин — они атаковали торговый автомат. Когда появился Ленин, грузины закричали: «Товарищ Ильич, помоги сладить с проклятущей буржуйской машиной. Мы хотим сэндвичи с ветчиной, а она подсовывает пирожные». «Знаешь, кто эти грузины? — спросил он позже. — Наши делегаты с Кавказа. Отличные ребята, но сущие дикари».

Жена и партийные съезды оставляла Ленину мало времени для Элизабет. Лишь иногда по понедельникам он нанимал в парке лодку и катал ее по озеру.

Но пламя их любви не угасало. Возвратясь в Петербург, она получила от него сумбурное и требовательное послание: «Немедленно напиши и назначь точное место встречи, иначе могут быть отсрочки и недоразумения».

Тон письма не понравился Элизабет, и она решила порвать с Лениным. Через два года в Женеве она узнала из газеты о его намерении выступить в Париже с речью. Повинуясь порыву, она села в поезд и приехала в столицу Франции. В перерыве пошла к Ленину за кулисы. Но приблизиться не удалось — его окружали восхищенные приверженцы. В конце концов он ее заметил. Сначала не узнал, затем удивился, «Какого черта! Что ты здесь делаешь?» — спросил он. «Пришла тебя послушать. И один человек попросил передать тебе вот это», — она вручила ему конверт, где лежал листок с адресом и телефонным номером ее гостиницы.

Следующее утро она прождала у телефона. Ленин так и не позвонил, зато прибыл сам, и они бросились друг другу в объятья. Отношения возобновились, хотя уже без прежней страсти. Нерегулярные встречи и переписка продолжались девять лет. Некоторые из первых писем Ленина дышат любовным пылом, поздние напоминают лекции по марксистской диалектике. В конце концов Элизабет де К. и Ленин поняли, что живут в разных мирах. Ленин, хоть и ратовал за эмансипацию, говорил, что ни разу не встречал женщину, которая прочла бы «Капитал» от корки до корки, которая способна вникнуть в железнодорожное расписание или может играть в шахматы. Он вручил Элизабет шахматы и попросил доказать, что он не прав.