Шрифт:
Эта одержимость Кассиопеи тревожила Малоуна. Он и сам не знал почему, но это было именно так. И ее боль. И болезнь. Достаточно для того, чтобы сойти с катушек. Слишком много переживаний даже для мужчины.
— Что она собирается делать, когда окажется в Федерации?
Торвальдсен пожал плечами.
— Не представляю. Зовастина знает, что ее план известен мне от начала до конца. Она знает, кто Кассиопея связана со мной. Она использует эту возможность, чтобы извлечь из Кассиопеи максимум информации…
— А потом убьет ее.
— Коттон, — заговорила Стефани, — Кассиопея знала, на что идет, и не исключала такой возможности. Никто ее за руку не тащил.
На душе у Малоуна стало еще более тошно.
— Да, мы ее за руку не тащили, — вздохнул он. — Мы просто позволили ей уйти. Этот священник тоже вовлечен в игру?
— У него свои задачи, поэтому он и вызвался помочь нам, — пояснил Дэвис.
— Но есть кое-что еще, — сказал Торвальдсен. — Загадка Птолемея, найденная Эли, является подлинной. И теперь у нас есть все кусочки, необходимые для того, чтобы найти ее решение.
Малоун указал на раскрытую коробку.
— Это тупик.
Торвальдсен помотал головой.
— А вот и нет. Эти кости лежали здесь, под нами, на протяжении веков. — Торвальдсен подошел к открытому саркофагу. — Когда их впервые извлекли на свет, в тысяча восемьсот тридцать пятом году, вместе с ними нашли кое-что еще. Но об этом знают не многие. — Датчанин указал на темный южный трансепт. — Оно находится там, в сокровищнице, причем уже очень давно.
— И вы хотели, чтобы Зовастина ушла, прежде чем взглянуть на это «кое-что»?
— Можно сказать и так. — В руке датчанина появился ключ. — Вот наш входной билет.
— Ты понимаешь, что задача, которую поставила перед собой Кассиопея, может оказаться ей не по зубам?
Торвальдсен тяжело опустил голову.
— Еще как понимаю.
Малоуну нужно было время, чтобы подумать, поэтому он посмотрел в сторону южного трансепта и спросил:
— Ты знаешь, что делать с тем, что там находится?
Торвальдсен помотал головой.
— Я — нет, но у нас есть кое-кто, кому это, возможно, известно.
Малоун озадаченно смотрел на датчанина.
— Хенрик считает, — вступила в разговор Стефани, — и Дэвис, похоже, согласен с ним в том, что…
— Это Эли, — сказал Торвальдсен. — Мы думаем, он все еще жив.
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
57
Центрально-Азиатская Федерация
6.50
Винченти вышел из вертолета. Перелет от Самарканда занял около часа. Хотя по Ферганской долине на восток уже протянулись новые автострады, его поместье располагалось дальше к югу, на территории бывшего Таджикистана, поэтому путешествие по острову было самым быстрым и безопасным способом добраться до поместья.
Он выбирал земельный надел с большим тщанием, высоко в горах. Никто не задавал ему вопросов относительно причин столь странного выбора, даже Зовастина. Сам же Винченти лишь сказал, что ему надоела плоская и промозглая Венеция, вот он и купил двести акров поросшей лесом долины и горной местности в таджикском Припамирье. Это будет только его мир. Здесь его никто не увидит и не услышит. Здесь, в окружении слуг, он будет сидеть, словно на командной высоте, в центре земли, некогда дикой, а теперь ухоженной, словно к ней одновременно прикоснулись Италия, Византия и Китай. Поместье он назвал «Аттико».
Подлетая к нему на вертолете, Винченти заметил, что главный вход теперь украшает изысканная каменная арка, увенчанная его гербом. От его взгляда не укрылось и то, что строительные леса вокруг особняка стали выше, а отделка внешних стен близится к завершению. Работы шли медленно, но безостановочно, и он испытал огромную радость, когда строительство стен было наконец завершено.
Пригибаясь под вращающимися лезвиями лопастей, Винченти выбрался из вертолета и прошел через сад, который велел разбить на горном склоне, чтобы поместье приобрело сходство с английской загородной усадьбой.
Питер О'Коннер встретил его на неровном каменном полу задней террасы.
— Все в порядке? — спросил Винченти своего помощника.
О'Коннер кивнул.
— Тут у нас никаких проблем.
Винченти задержался на террасе, переводя дыхание. Далекие горные пики, возвышающиеся уже на территории Китая, стояли в венцах из грозовых облаков. Небо над долиной патрулировали вороны. Винченти расположил свой замок таким образом, чтобы вид из него был идеальным. Насколько сильно все здесь отличалось от Венеции. Никаких зловонных миазмов, только кристально-чистый воздух. Ему говорили, что весна в Азии необычайно теплая и сухая, и он был рад в том, что это оказалось правдой.