— Я в курсе, господин Турецкий, — вежливо улыбнулся Николай Петрович. — Валентин Дионисьевич сказал, что я могу действовать по нашему усмотрению. Если вы не против, я съезжу в тот магазин и буквально через час привезу ваш заказ.

— Я вам буду чрезвычайно признателен, милейший Николай Петрович, — произнес Турецкий и удивился, откуда в нем, потомственном, скажем так, парвеню, этакое изысканное «милейший»? Неужели в мамином роду где-то случайно переночевал светлейший князь? Про рискового торгаша отчима Саша не мог бы сказать ничего утешительного. Ну а папа? Что — папа? С папой надо расти и взрослеть, даже если он тебе не сильно нравится. Нет, конечно, графьями в этом семействе не пахло.

Герр Юнге был невысоким полным человеком, с бритой наголо крупной головой, двойным подбородком и большими, печальными глазами. Меркулов позвонил ему и даже прислал факс с фотографией Турецкого. Сам оригинал сидел в настоящее время перед ним и, помахивая свернутой газетой, где была опубликована заметка о нем, рассказывал свою почти фантастическую историю. Молодой рыжеватый человек, его спутник, переводил.

Старший инспектор знал русский язык, в том смысле, что понимал речь, правда, не говорил, поскольку практики не было. Сейчас он слушал рассказ, перевод, сравнивал и видел, что в этой истории все действительно держалось на цепи случайностей. Из богатейшей своей полицейской практики он знал, что так, конечно, бывает, но… один раз из тысячи. А возможно, что из ста тысяч. Одним словом, повезло этому москвичу.

Турецкий, как мог, постарался подробно описать дом, где его содержали, своих похитителей. Но подобных вилл и в городе и в его окрестностях было очень много. В кабинете инспектора висела на стене большая карта города, и пока на ней можно было обозначить лишь три известные точки отсчета: аэропорт, Книжную ярмарку и Шванхеймский мост.

Неясная мысль точила Турецкого, но он никак не мог вспомнить, какой еще очень хороший ориентир имелся у него в запасе. Проводить же на этой карте полуокружность радиусом в тринадцать — пятнадцать километров было просто нелепо.

Вспомнил! Там, наискосок от виллы, живет… или бывает известный футболист Мюллер. Похитители, слышал Турецкий, несколько раз повторили его имя. Герр Юнге не считал себя горячим поклонником футбола, но фамилию эту, разумеется, слышал. Он позвонил в справочную своей службы, и ему вскоре дали адрес. Это был, собственно, уже не Франкфурт, а небольшой городок на северо-запад — Нидерхёхштадт. Юнге прикинул по карте и — все совпало!

Показания Турецкого были запротоколированы, после чего старший инспектор распорядился послать своих людей выяснить, кто там проживает, кто хозяин виллы, условия аренды и прочее, и установить наблюдение за жильцами, если таковые там окажутся.

Покончив с этим вопросом, перешли к тому делу, ради которого Турецкий прибыл во Франкфурт. Инспектора, конечно, удивил интерес, проявленный русскими к убийству немецкого банкира. Что у них, своих проблем не хватает? Так ведь в России, если судить по выступлениям прессы, едва ли не ежедневно происходят заказные убийства крупных финансистов, в том числе и учредителей банков.

Турецкий объяснил, какой причиной вызван его интерес, постаравшись кратко, но емко изложить все перипетии «Золотого века». Более глубокая, а главное, обширная картина, конечно, давала богатую пищу для размышлений. И герр Юнге не мог не оценить профессиональной помощи коллег из России.

Отдельный разговор пошел об Отаре Санишвили, который вылетел сюда, во Франкфурт, в день убийства депутата Государственной Думы Максимовой-Сильвинской. По сведениям москвичей, вице-президент и соучредитель банка «Золотой век» находится в бегах, возможно, и в связи с этим убийством, поскольку имеются неопровержимые факты, что покойная депутатша была его любовницей.

Герр Юнге, в свою очередь, сообщил, что специально искать господина Санишвили нет никакой нужды, поскольку ему известен адрес русского банкира. Этот Санишвили уже был в полиции и давал показания в связи с убийством Манфреда Шройдера, директора филиала «Золотого века», который находится в Кронберге. Это немного дальше Нидерхёхштадта, в том же направлении. Неудивительно ли, что именно в том районе и обосновалась русская мафия…

Да в общем-то ничего странного, возразил Турецкий. Он повторил фразу, которая почему-то вспомнилась в самый тяжелый момент в его жизни: иметь большие деньги — все равно что ходить по минному полю. Старший инспектор задумался, покачал головой: так-то оно так… Но это российский вариант, добавил Турецкий, нецивилизованный, надо понимать. Юнге поиграл бровями и усмехнулся. Эти русские — интересные люди, подумал он, похоже, во всех сложнейших ситуациях их выручает самоирония.

На просьбу Турецкого каким-то образом допросить Санишвили в связи с новым убийством, — Саша не собирался посвящать инспектора в нестыковку некоторых событий по времени — герр Юнге, пожевав пухлыми губами, сказал, что это вполне возможно. Вызвать господина Санишвили в полицию, конечно, нужды нет, но вот подъехать к нему и поговорить у него в доме — это можно.

Турецкий перешел к остальным фигурантам. Детально рассказал о деле Кочерги, не скрывая, что следствием подтверждено убийство, а не самоубийство шофера-телохранителя банкира Алмазова. Причем убийство с использованием сильнейшего психотропного средства, не имеющего твердо установленной формулы. Пока можно говорить лишь о группе, в которую оно входит.

Затем он сообщил о преступниках, которые охотились за Кочергой еще здесь, во Франкфурте, в Висбадене, в Заксенхаузене и, наконец, настигли дома, в Москве. И тут не стал вдаваться в лишние подробности Турецкий, так как не хотел выглядеть в глазах старшего инспектора элементарным разиней. Герру Юнге были предъявлены фотороботы этих убийц, отпечатки их пальцев. Они, конечно, вряд ли могли сейчас оказаться в Германии, хотя кто знает?..