Шрифт:
Мимо бесконечным потоком двигались машины. Некоторые, увидев разрыв в ограждении, троих мужчин и хризантемы на бетоне, притормаживали, а один водитель даже дал протяжный гудок.
Костя кивал, словно китайский болванчик.
А может, она просто не справилась с управлением? — предположил Турецкий. — Может, занесло, вон грязь-то, ошиблась маленько, а тут и… — Он не закончил.
— Мать-начальница никогда не ошибалась, — сказал Грязнов. — Она подолгу сомневалась, базарила, гоняла всех кого можно, но… не ошибалась.
— Пойдемте, ребята, — сказал Меркулов, — ведь Шурочки больше с нами нет… А нам опять предстоит думать о будущем…
Эпилог
В этом году середина ноября в Сочи выдалась теплой и солнечной. Некоторые друзья и коллеги Меркулова по-своему отреагировали на его уход из Генеральной прокуратуры. Словно сговорившись, они заставили его отложить на короткое время оформление пенсионных документов и, может, впервые за долгие годы отбыть в сопровождении жены на курорт.
Все будто в лучшие времена, думал Костя, расхаживая без всякой цели по двухкомнатному люксу и слушая, как сухо скребутся о балюстраду балкона жесткие листья веерной пальмы. Но сколько он ни размышлял, все никак не мог припомнить, чтобы когда-нибудь у него уже было нечто подобное. Вот тебе и лучшие времена… Все — на бегу, в спешке. Но в кино — было, это точно…
Первые несколько дней Костя занимался самыми простыми вещами: ел, отсыпался и молча бродил вместе с Лелей по набережной, вдоль пустых сочинских пляжей. Слепящее солнце и пронзительный ветер делали свое дело — они очищали голову. Кабы еще не эти огорченные крики чаек, которые возвращали в недавнее…
Гибель Шурочки, а затем ее похороны отложились в памяти сплошной черной полосой и представлялись поразительной нелепицей: эти два гроба, обилие постороннего народа, непонятно кому адресованные слова прощания… Других же событий просто не было и, по мнению Меркулова, не могло быть. Как-то совершенно спокойно, то есть даже без малейшей доли злорадства, воспринял Константин Дмитриевич весть об отстранении от дел в связи с уходом на пенсию по выслуге лет исполняющего обязанности генерального прокурора, а затем — утверждение в Совете Федерации нового, и, слава Богу, без всяких и. о. Этого нового Меркулов, разумеется, знал, хотя он был больше ученый, нежели практик Однако все перемещения и назначения воспринимались как-то отстраненно, без эмоций.
Но одну акцию все же решился предпринять Меркулов, хотя не был уверен, что у него что-нибудь из этого получится. Он вытребовал к себе на целый день Турецкого и заставил новоиспеченного журналиста подробно изложить на бумаге существо дела, которое успел расследовать Кирилл Романов. В сжатом виде информация заняла около трех машинописных страниц. Это было много, знал по опыту Меркулов и взял в руки карандаш. После его тактичного вмешательства изложение, ничего не потеряв в своей сущности, занимало полторы страницы. Оставалось лишь придать письму благопристойный вид и найти возможность вручить его лично Президенту. А для этого последнего акта следовало пошарить в памяти.
Меркулову были известны многие из президентского окружения, но после стремительного и незаконного освобождения Романова Константин Дмитриевич не решался доверять им полностью. Естественно, люди могли чего-то не знать, их сознательно вводили в заблуждение, подавая информацию в специально разработанной упаковке, но ведь от этого общее решение сути своей не меняло. И уж никак нельзя было знать наверняка, имелись ли их имена, псевдонимы и шифры банковских счетов в той сумке, что сгорела при взрыве «мерседеса».
Константин Дмитриевич совсем было отчаялся, когда сам по себе сработал «загашник».
Зазвонила междугородка, и приятный женский голос сообщил, что на проводе Казань, и попросил у Меркулова разрешения соединить его с Хайдером Мухаммедовичем.
— Юра! — искренне обрадовался Константин Дмитриевич. — Тебя сам Бог мне послал!
— Ну уж Бо-ог… — довольно зарокотал Юрин бас.
— Пусть Аллах, я на все согласен…
— Это еще куда ни шло… наслышан о твоих подвигах и, соответственно, их оценке. И на сей счет имею конкретное предложение. Погоди, не перебивай. Завтра буду в Москве, а к концу недели приглашен на высочайшую аудиенцию, понимаешь меня?
— Еще бы! — обрадовался Костя. — По этому поводу…
— Вот именно, поговорим при встрече. Надеюсь, разрешишь навестить?
— Как тебе не стыдно спрашивать? Ты же знаешь наше к тебе отношение… А Леля — так просто всегда рада…
Хайдера пригласил Президент с совершенно конкретной целью, говорить о которой пока было преждевременно. Ясно было одно: Президент начал менять свою команду. Насколько глубоки будут эти изменения, пока трудно предугадать, но то, что они начались, — факт.