— Я не собираюсь делать этого…

— Она должна начать учиться, не ломай ей жизнь!

Адам широко улыбнулся.

— Посмотри в лицо фактам, Катринка. Эту битву ты проиграла. Преимущество на моей стороне…

— Временно, — отрезала Катринка. — Не рассчитывай сохранить его. — Больше говорить было не о чем. Катринка повернулась и вышла из офиса с гордо поднятой головой.

Как всегда, плохая новость была не вовремя: Марк едва удерживал в руках свою корпорацию. Цены на акции снова начали подниматься. До сих пор не удавалось выяснить, кто стоит за этими махинациями.

— Да, сейчас наше положение не назовешь завидным, — вздохнул Марк.

— Я готова растерзать его! — Катринку буквально трясло.

Марк рассмеялся.

— Катринка, детка, постарайся быть благоразумной. Твой гнев только радует Адама!

— Боже, что мне говорить Франтишеку? — Катринка прижала пальцы к вискам.

— Хочешь маленький совет?

— Какой?

— Пусть Милена сама сообщит ему. Позволь ей насытиться своим чувством. Дай ей пожить ее собственной жизнью.

— Хорошо, — сказала Катринка тихо. — Но это ничего не меняет. Франтишек никогда не простит меня.

На следующее утро Катринка сообщила новости Кристиану и даже испугалась его реакции. Таким разъяренным она никогда не видела сына. Если бы они говорили не по телефону, Кристиан заработал бы от матери пощечину: его злость не знала границ.

— Кристиан, — сказала Катринка резко. — Кристиан, прекрати сию минуту! Ты слышишь меня? То, что произошло, не имеет к тебе никакого отношения. Никакого! Ты слышишь меня? Не смей даже приближаться к Милене!

Ее слова были встречены молчанием, и она повторила:

— Даже не приближайся к ней. Ты слышишь меня?

— Да, — буркнул Кристиан, — я слышу тебя.

— Хорошо, — смягчилась немного Катринка, предполагая, что услышала от сына обещание. — Иди работать. Займись делом. Это лучший способ отвлечь свой ум от того, что тебя не касается.

— Да, мама, — сказал Кристиан таким тоном, какого Катринка уже давно не слышала.

Со вздохом положив телефонную трубку, она виновато посмотрела на Марка, сидящего напротив за столом. Немного помедлив, он встал со стула.

— Пожалуй, мне пора: важные совещания. Не исключено, что сегодня я несколько задержусь.

— Может, отменить вечеринку с Генри Кравицем и Кэролайн Роэм?

— Нет, — отрезал Марк. — Это окажется только на руку распространителям слухов. Кроме того, я хотел бы выяснить, что знает Генри. — Компания Генри Кравица перестала скупать акции.

— Ты думаешь, это он?

Марк покачал головой.

— Нет, я так не думаю. Скорее уж Чарльз Вулф способен на такое… Я надеюсь, что Генри случайно сболтнет что-нибудь, способное навести на след…

— Милый, — вздохнула Катринка и коснулась руки мужа. — Извини… Я наваливаю на тебя свои заботы, в то время как ты едва справляешься сам…

— Спасибо, — сказал Марк, улыбаясь, — я напомню об этом, когда особенно захочу чего-нибудь от тебя!

Катринке стоило огромных трудов уговорить Милену самой позвонить родителям: она согласилась на это только тогда, когда поняла, что Катринка не уступит. Впрочем, это не решило проблему.

К концу дня Милена поговорила с Чехословакией несколько раз. Как и следовало ожидать, Франтишек пришел в ярость. Он никак не мог понять, почему Катринка не могла сама отправить девушку домой. Катринке пришлось самой объяснять, как мало было в ее силах: угроза лишить Милену работы не действовала, аннулировать визу Милены она тоже не могла — Адам без проблем восстановил бы ее. Пока Милена находилась под опекой Адама, руки Катринки были связаны. Но Франтишек и Олинка не желали ничего слушать.

— Что мне делать по-вашему? — спросила в конце концов Катринка. — Сбить ее с ног? Связать? Донести до самолета?

— Да, — ответила Олинка. — Как только она окажется здесь, мы уговорим ее.

— Она влюблена. Ее невозможно уговорить…

Катринка даже не стала объяснять, что Адам грозился полететь за Миленой следом.

— Нам не следовало отпускать ее к тебе, — упреки родственников больно ранили Катринку.

— Если бы кто-то из нас смог заглянуть в будущее, — сказала она, — мы все поступили бы иначе… Поверьте, я желала ей только добра.

— Поговори с ней, Катринка, — настаивал Франтишек, немного успокоившись. — Заставь ее осознать, что ей нужно вернуться домой.

Телефонные переговоры между Нью-Йорком и Могельнице не прекращались всю следующую неделю. Споры, слезы, ультиматумы, просьбы о прощении, отказы отступить с занятых позиций — все это не могло привести ни к чему хорошему. Милена умоляла Адама самого поговорить с ее родителями, но он отказывался, не без оснований полагая, что их могло успокоить только его обещание жениться на ней. «Ты взрослая девушка, — говорил он ей, — и должна разбираться со своими родителями самостоятельно».