— «В узком кругу…»

— Марк ван Холлен, — бормотал Адам.

— «В Манхэттене…»

— Ты знала что-нибудь об этом? — прервал он мать.

— Конечно нет! Катринка никогда не доверяла мне свои тайны, — Нина сказала это с такой обидой, будто она была той женщиной, у которой можно было найти понимание и утешение. Ошеломленный и рассерженный, Адам грубо выругался, но на этот раз мать не сделала ему замечания.

— Это еще не все… Слушай дальше! — сказала она. — «На церемонии присутствовал сын миссис ван Холлен, Кристиан Хеллер».

— Сын! О чем ты? Что, черт возьми, происходит?

Куртни тихо, как только могла, встала с кровати, прихватила свою одежду и ускользнула в ванную комнату. Адам даже не обратил на это внимания.

— Откуда у Катринки сын, о котором я ничего не знаю?

— Именно об этом я и хотела тебя спросить.

Какое-то время Адам молчал, а потом, уже более спокойно поинтересовался:

— Ты звонила ей?

— Конечно. Ее экономка сообщила мне, что у мистера и миссис ван Холлен медовый месяц. — Голос матери налился злобой.

— Где они?

— Ну что ты, Адам, я ведь не могла спрашивать об этом…

Зная свою мать, Адам не сомневался, что она задала этот вопрос, но просто не получила ответа. Преданной Анне Бубеник, должно быть, приказано никому не сообщать, где находится ее госпожа.

— Что ты собираешься делать, сынок?

А что он мог поделать? Два дня назад они с Катринкой подписали все бумаги, касающиеся развода. Два дня! Волна отчаяния захлестнула Адама. Это неприятное состояние все чаще и чаще охватывало его в последнее время.

— Я сообщу тебе, если что-нибудь узнаю, — сказал он негромко, положил трубку, встал с кровати и направился по гранитному полу в ванную комнату. Через большое окно ему было видно часть балкона, который окружал здание. Приглушенно слышался плеск волн Тихого океана. Небо начинало алеть, скоро ослепительное солнце заиграет на водной поверхности. Трудно было поверить, что за несколько дней до Рождества выдастся такой безоблачный день, идеально подходящий для морской прогулки. «Как жаль, — подумал Адам, — у меня занят весь день…» Тяжело вздохнув, он открыл дверь в ванную комнату, выложенную белой плиткой, и удивленно замер: перед зеркалом подкрашивала губы Куртни, о которой он уже успел забыть. Куртни была красива и очень молода, моложе, чем он думал, — лет восемнадцать или девятнадцать. Увидев Адама в зеркале, девушка испуганно вздрогнула.

— Я уже ухожу, — торопливо сказала она, пряча губную помаду в свою сумочку.

— Не спеши, — сказал Адам, снимая с крючка белый махровый халат.

— Нет, нет! Я действительно уже готова. Мне нужно идти, я ведь подписала контракт…

«Все правильно, — подумал он. — Она актриса».

Он улыбнулся той лучезарной улыбкой, которую большинство женщин считало неотразимой.

— Что же! Работа, конечно, это веский довод. — Сейчас ему было не до секса.

Робко улыбаясь, девушка прошептала:

— Ночью ты был великолепен…

Адам коротко хохотнул.

— Ну, до свидания, — сказала Куртни.

— Мы еще встретимся, — машинально ответил он, сам не сознавая, хочет он этого или нет.

Куртни, конечно, надеялась на очередное свидание с Адамом. Она немного побаивалась владельца «Олимпик Пикчерз», но он был довольно привлекателен собой, разведен и очень богат. С молодыми актрисами случались и более странные вещи. Вдруг этот состоятельный, занимающий высокий пост человек и впрямь влюбился в нее?..

— Отлично… Я оставлю свой номер телефона в блокноте на ночном столике, хорошо?

Адам кивнул головой, проводил девушку взглядом, потом повернулся к зеркалу. Выглядел он неважно. В его коротко стриженных густых волосах стала заметна седина, под глазами появились темные мешки, а загар не скрывал нездорового цвета кожи. Сняв махровый халат, Адам критически осмотрел свое тело. Он перестал заниматься физическими упражнениями, мало спал и слишком много ел. Десять фунтов лишнего веса. Пора сесть на диету, решил он.

Образ Марка ван Холлена, подтянутого атлета со строгими приятными чертами лица возник в его сознании, и Адама снова охватило беспокойство, разочарование и нарастающее чувство бессилия.

Марк воплощал в себе все, что Адам презирал. Он поднялся из самых низов, а свое огромное состояние нажил упорным трудом. Многие, возможно, восхищались им, но только не Адам. Он понимал, что теперь выскочки, подобные ван Холлену, угрожают могуществу древних семей, ведущих свое начало еще от первых переселенцев. Нет, не ван Холлены должны определять экономику его страны, считал Адам.