На лице его появилась надежда. Тут можно подняться!

– Вы, конечно, сможете здесь подняться? – подбадривающим тоном спросил он.

– Нет, нет! Я уверена, что не сможем. Я не смогу.

– Я тоже.

– Можно держаться за кусты. Это не так трудно, как кажется. Эти пучки травы удержат вас; и я вижу места, куда можно поставить ноги. Я сам легко мог бы здесь подняться; но, к несчастью, я не смогу вам помочь. Для двоих нет места.

– Я уверена, что упаду, не добравшись и до половины высоты!

Это сказала Корнелия. Джули повторила то же самое. Негритянка молчала. Губы ее посерели, от ужаса она словно лишилась дара речи.

– В таком случае нет иного выхода, как попробовать плыть, – сказал незнакомец, снова повернувшись лицом к морю и разглядывая прибой. – Нет! – добавил он, очевидно, пересмотрев свое мнение. – В одиночку я, может быть, и добрался бы, хотя это сомнительно. С тех пор как я сюда пришел, прилив еще увеличился. На море ветер. Я хороший пловец, но боюсь, взять с собой одну из вас – выше моих сил.

– Но, сэр! – умоляюще сказала темноволосая девушка. – Разве мы не можем переждать здесь, пока прилив не спадет?

– Это невозможно! Посмотрите сюда! – ответил он, показывая на утес.

Невозможно было не понять, что он имеет в виду. Вдоль всего вертикального утеса проходила линия, тут и там к ней прилипли высохшие водоросли. Это верхний предел прилива. И он высоко над головой!

Девушки, глядя на эту линию, одновременно вскрикнули. По правде говоря, они впервые полностью осознали опасность. До сих пор они надеялись, что прилив не покроет их с головой. Но до этой линии они не могли бы даже дотянуться рукой!

– Смелей! – воскликнул незнакомец; в голосе его снова зазвучали подбадривающие нотки, словно в голову ему пришла новая мысль. – У вас обеих есть шали. Дайте их мне.

Ни о чем не спрашивая, девушки сняли с плеч кашмировые шали и протянули ему.

– Мне пришел в голову план, – сказал он, доставая нож и разрезая шали на полосы. – Раньше я об этом не подумал. С их помощью я помогу вам подняться.

Вскоре шали превратились в несколько лент. Незнакомец связал их вместе, превратив в длинную прочную веревку.

Девушки помогали ему в этой операции.

– А теперь, – сказал он, как только веревка была готова, – я смогу вас поднять одну за другой. Кто пойдет первой?

– Иди, кузина, – сказала темноглазая, – ты легче. Ему будет легче тебя поднять.

Поскольку времени на споры и церемонии не было, Корнелия согласилась с этим предложением. У незнакомца не было выбора.

Он обвязал веревкой талию девушка, потом так же старательно обвязался сам. Связанные таким образом, они начали подъем.

Хотя подниматься было трудно, им удалось успешно завершить дело; вскоре молодая леди невредимая стояла на вершине.

Она никак не проявила свою радость. Ее кузина по-прежнему внизу – в опасности!

Незнакомец снова направился к расселине, по которой спустился. Снова обогнул скалу, борясь с прибоем, и опять оказался в пещере.

Сверху ему бросили веревку из шали, и он подхватил ее; и вторично пустил ее в дело.

Вскоре Джули точно так же была спасена от опасности утонуть.

Но усилия спасителя на этом не кончились. Его галантность не была связана с цветом кожи.

В третий раз подверг он опасности жизнь, и вскоре негритянка тоже стояла на вершине утеса – и присоединилась к молодым леди в выражениях благодарности.

– Мы никогда не сможем вас достойно отблагодарить, – говорила кареглазая.

– О, никогда! – подхватила ее голубоглазая спутница.

– Еще одно одолжение, сэр, – сказала первая говорившая. – Мне стыдно об этом просить. Но над нами будут смеяться, если об этом станет известно. Не слишком ли много будет попросить вас никому не рассказывать об этом неприятном приключении?

– Я ничего не скажу, – ответил спаситель. – Можете быть в этом уверены, леди.

– Спасибо! Тысяча благодарностей! Мы у вас в большом долгу, сэр. До свидания, сэр!

С поклоном темноглазая отвернулась и пошла по тропе, ведущей к Оушн Хаус. В голубых глазах было видно какое-то более глубокое чувство; хотя девушка ушла, не выразив его.

Наверно, их можно извинить тем, что они боялись слишком опоздать.

Но негритянке никакие причины не были нужны.

– Благослови вас Бог, храбрый масса! Да благословит вас Бог! – были ее прощальные слова – единственные слова благодарности, произнесенные искренне.