– Ты ее знаешь? – поторопила Зотова.

– Оля Колесникова была моей ученицей, – с расстановкой сказал Варламов. – Мы одно время тесно общались, потом перестали. Так бывает. Она была очень талантлива. Очень! Уникальный дар, яркая харизматичная личность, броская нестандартная внешность. Ей было на роду написано стать звездой, но, к сожалению, судьба распорядилась иначе. Оля разбилась.

– То есть как? – не удержалась от удивленного восклицания Елена Петровна.

– Стала жертвой несчастного случая. На четвертом курсе она сорвалась на съемки в Крым, польстившись на предложение молодого режиссера. Картина обещала стать культововой…

– «Крымские каникулы?» – предположила Зотова, похолодев.

– Совершенно верно, – кивнул Варламов. – Так вот, в Крыму Оля упала с «тарзанки» и серьезно повредила позвоночник. С карьерой актрисы пришлось проститься, Колесникова навсегда прикована к инвалидному креслу. Радует, что жизнь ее не сломала. Пробиться оказалось не просто, но у нее получилось. Теперь она занимается…

– Я в курсе, чем занимается Ольга Колесникова, – снова перебила Зотова, отхлебнула из чашки, не чувствуя вкуса напитка, и потерла тыльной стороной ладони лоб. Голова трещала. Необходимо было срочно поделиться новой информацией с Трофимовым, иначе черепушка треснет, как скорлупа.

Следователь допила одним глотком кофе, поблагодарила Варламова и поднялась.

– Лена, сядь. Я должен тебе кое в чем признаться, – остановил ее Варламов.

– Надеюсь, в любви? – брякнула она, плюхнувшись обратно в кресло. И покраснела, заметив изумленный взгляд режиссера. Захотелось стукнуть себя чем-нибудь тяжелым по башке. Слова сами выскочили, помимо воли. Видно, в салоне ей не только кожу испортили, но и мозг. – Шучу.

Зотова откашлялась, комкая шарф. Варламов что-то невнятно промычал, катая блюдце с чашкой по столу. Выглядел он так, словно его мешком пыльным по хребтине шарахнули. Скукожился весь, как засохший корж.

– Я про Олю хотел сказать… – не глядя на собеседницу, пробурчал Иван Аркадьевич. – Колесникова очень больна. Не телом, а душой. У нее навязчивая идея – стать властительницей душ. Она одержима! Хочет сделать всех людей счастливыми.

– Что-то мне это напоминает, – заметила Зотова.

– Не надо сарказма, Лена! Я просто помогал людям, полностью осознавая свое место. А Ольга одержима. Все очень серьезно. Я пытался ее отговорить, но только гнев вызвал. Теперь мы с ней в контрах. Представь себе, она считает меня конкурентом. Дура! Совершенно очевидно, что именно Колесникова пытается меня под эшафот подвести, – тихо произнес Иван Аркадьевич. – Проверьте свидетеля, который утверждает, что я следил за Полярной. Наверняка этот человек кормится с ее руки. Не удивлюсь, что попытки меня подставить будут предприниматься вновь. Колесникова не успокоится, пока не уберет меня с дороги.

– А ты? – сощурилась Елена Петровна.

– Я желаю Оле только добра, – хмуро сказал Варламов.

– Свидетеля проверим, не сомневайся, – кивнула Зотова.

Она снова встала и направилась к выходу. Дурдом! Одержимые, бесы, магические салоны, целители… Теперь вот еще вершители судеб и властелины душ… Какие, к чертям собачьим, властители судеб? Какие, на фиг, бесы? Бред! Бред!

Из «Метрополя» Елена Петровна выскочила как ужаленная в мягкое место. Огляделась по сторонам. Старухи Марьяны нигде видно не было. На Манежной площади ворковали голуби и влюбленные парочки, фотографировались туристы и неспешно прогуливались одинокие девицы, выискивая кавалеров. Солнышко светит, птички поют. Вполне себе зарисовка из реального мира, никакой мистики и шизофрении.

– Слава тебе, господи! – выдохнула Зотова и села на свободную лавочку, чтобы восстановить мозги и созвониться с Трофимовым. После общения с Варламовым голове требовался отдых.

Совершенно очевидно, что режиссер окончательно сбрендил. А шизофрения, как известно, заразительна. Вот и Елена Петровна Зотова сейчас, сидя на лавочке и слушая птичек, ощущала себя несколько в неадекватном состоянии. Кассиопея считает Варламова конкурентом? В чем, е-мое? Властители душ хреновы… Со своими бы душами разобрались для начала. Пока ясно одно: Варламов нахально врет. Он включился в игру и пытается убрать с поля Кассиопею с помощью бывшего любовника. А Кассиопея с помощью любовника мутит воду в другом водоеме. Интересно, что у них на кону?

По поводу показаний Анастасии Кошкарец Зотову терзали сомнения. С одной стороны, подруга Полярной действительно является поклонницей Матушки Кассиопеи и могла при желании попытаться ввести следователя в заблуждение по просьбе целительницы. Но, с другой стороны, какой смысл Насте путать следствие? Ведь у них одна цель: найти убийцу Евгении Полярной. Скорее всего, тут в самом деле какое-то недоразумение. Варламов пару раз мелькнул где-то рядом с актрисой, и Кошкарец приняла его за поклонника подруги, а потом выдала за маньяка.

Зотова достала мобильник, чтобы созвониться с Трофимовым. Телефон в руке вдруг сам ожил – Венечка ее опередил.

– Вы не представляете, что я узнал, Леночка Петровна! – завопил тот в трубку.

– Не ори, птиц распугаешь, – пошутила Зотова. – Ты про «Крымские каникулы»? Я все знаю, Вень.

И пересказала разговор с Варламовым.

– Все, да не все вы знаете, – возразил опер. – Догадайтесь, кого взяли на роль, когда Ольга Колесникова свалилась со скалы.

– Неужели, Полярную?