Шрифт:
Вечером, придя домой, дедушка хвастает:
— Видишь, вон он, друг-то у меня какой!
Наш почтальон не спешит. Он садится в кухне на скамью и улыбается дедушке с бабушкой.
— Неплохо бы вам меня кофейком угостить, — говорит он. — Да и от бутербродика я бы не отказался. Чтобы уж все честь честью. А то ведь, знаете, я почти каждый божий день натощак из дома выхожу.
— Черт тебя принес! Небось опять с каким-нибудь приказом? Чтоб тебе подавиться! — ворчит дедушка.
Нет, не приказ принес почтальон, а письмо. И дедушка и бабушка ему очень обрадуются.
Бабушка суетится. Она подогревает кофе, намазывает хлеб.
— А что, куры у вас не несутся разве? — спрашивает почтальон.
— Почему? — удивляется дедушка. — Или это нас за несдачу яиц в газете пропечатали?
— Нет, что вы! — Почтальон рассматривает бутерброд.
Бабушка поняла: она приносит из кладовой два яйца. Это большие августовские яйца, из припасенных на зиму. Бабушка опускает их в кофейник. Почтальон, отставив локти, негнущимися пальцами перебирает в своей большой сумке письма и приговаривает:
— За такое письмо почтальону и ливерной колбасы не жалко подать.
Бабушка волнуется все больше. Она снимает с головы платок и откидывает его себе на плечи. Дедушка, качая головой, задумчиво выскабливает землю из-под ногтей. Наконец почтальон находит наше письмо. Он вертит его в руках, долго насаживает очки на нос и проверяет адрес и получателя.
— Все правильно, — говорит он своим надтреснутым голосом и вручает письмо дедушке.
Бабушка срывается с места и, прежде чем дедушка успевает присесть, вырывает у него конверт.
— Вот ведь чертова баба!
Бабушка пытается разобрать, от кого письмо. Она щурит глаза и держит конверт на большом расстоянии от себя, но, так ничего и не разобрав, с грустным лицом снова отдает письмо дедушке:
— У тебя глаза-то поострее моих!
Глаза у дедушки хорошие, но вот почерк он что-то никак не разберет.
— Точно курица наследила! Разве порядочный землероб может такое прочитать? И когда же это люди научатся писать ровно, без этих закорючек! Будто бы сорняком строчки заросли!
И дедушка передает письмо почтальону. Никому и в голову не приходит, что я мог бы прочитать письмо.
Почтальон дожевывает кусок и снова нацепляет очки:
— Да, да! Письмо. А от кого письмо? От вашего Маттеса.
Бабушка хватается за плиту.
— Бог ты мой! От Ма… — Она бросается к почтальону и трясет его. — Да ежели ты нас, старых людей… ежели ты тут нам голову морочишь, пусть тебе хлеб наш поперек горла встанет!
Дедушка вытаскивает перочинный нож и осторожно разрезает конверт:
— Правильно я разрезал, Тинко?
— Правильно, дедушка.
— Иной раз ведь так заклеют, что и слова отдерешь разрываючи.
Бабушка от волнения присела посреди кухни прямо на пол.
— Уж не сон ли все это, Петер? Не сон, нет? — спрашивает она почтальона.
— Да что ты! Какой там сон! Того гляди, яйца вон лопнут! — И почтальон большой ложкой вылавливает яйца из кипящего кофейника.
Дедушка тем временем трясущимися руками достает письмо из конверта и молча передает его почтальону:
— Успеешь нажраться-то!
Почтальон скоренько откусывает еще кусок и опускает оба яйца в карман. Потом протирает очки, надевает их и, запинаясь, начинает читать:
— «Дорогие мои родители!
Пишу вам еще раз. Быть может, вы живы, а письмо, которое я вам написал два года назад, потерялось. Скоро я отсюда уеду…»
— Куда же это он собрался? — спрашивает дедушка, ерзая на стуле.
— Да помолчи ты!
— «Когда вы получите мое письмо, я, возможно, уже буду в дороге, и мой плен останется позади. Как бы хотелось застать вас в добром здравии! Хочется начать новую, лучшую жизнь. На своего Маттеса вы теперь не нарадуетесь. Я наконец понял, что такое родина.
Крепко обнимаю вас и до скорого свиданья!
Любящий вас Маттес.P. S. Неужели Эрнст уже дома и перенял все хозяйство? Ну ладно! Скоро я сам все узнаю».
Бабушка всхлипывает, сидя на полу:
— Маттес, наш Маттес!
— Говорил же я вам, оближетесь, как прочитаете! — хвастает почтальон и подливает себе кофе.
— Ешь, ешь! Получишь и колбасу, — говорит дедушка, встает и направляется в кладовую.
Но что это? Он не знает, на какую ногу ступить? Неужто он ноги перепутал? Коленки у него дрожат, голова трясется.