Все смеялись. Волдис уселся рядом Блавом и положил руку ему на плечо.

— Петер, — дружески заговорил он. — Неужели тебе не нужен приличный костюм?

Блав улыбнулся:

— Как не нужен? Конечно, нужен, только где я его возьму?

— А хорошие ботинки, сорочка, шляпа? Ты только подумай, каким бы ты стал красивым парнем, если бы приоделся.

— Мне о таких вещах и помышлять нечего.

— А я говорю — это плевое дело. Послушай, что я тебе скажу. Ты, конечно, можешь не согласиться со мной, но, думаю, ты этого не сделаешь.

— Что ты задумал? Уж не хочешь ли и ты вроде капитана…

— Капитан на этот раз сделал лучшее, что можно было от него ждать. Теперь послушай. Ты начнешь плести мат. Предположим, ты будешь плести его целый месяц. Все это время ты живешь на пароходе и не сходишь на берег. Если иногда тебе и захочется сойти на берег, ты не станешь брать деньги у капитана, а спросишь у меня. Я дам тебе взаймы несколько шиллингов на мыло и на несколько стаканов пива, потом ты мне их вернешь. А когда у тебя скопится фунтов пять или шесть, пойдем к капитану, заберем их — и прямо в магазин. Оденем тебя и на радостях выпьем. Идет? Все будут свидетелями. Давай руку и слово.

Это было нелегко. Блав не верил себе. Он нерешительно протянул было руку, отдернул, наконец все же подал ее Волдису.

— Идет! Пропадать так пропадать! Только сегодня вечером хочу еще отвести душу.

Они собрались. Волдис, желая подразнить Блава, нарочно надел крахмальный воротничок, повязал галстук и взял шляпу.

Волдис, Ирбе и Блав сошли на берег.

Пенарт — маленький городок у Бристольского залива, раскинувшийся на многочисленных холмах. Издали он кажется громадным парком, застроенным виллами, коттеджами и беседками. Ближе к гавани, так же как и в других городах, кварталы, заселенные рабочими и беднотой. Здесь нет никакой зелени, только голые камни и длинные казармы для жилья. А немного поодаль — на возвышенности, в стороне от угольной гавани — утопающие в зелени улицы с двухэтажными коттеджами, вокруг которых раскинулись пышные сады с фонтанами, теннисными кортами, беседками и статуями. Здесь жили местные и кардиффские богачи.

Внизу синели воды залива, раскинулся пляж… Летом сюда съезжались курортники со всего Уэльса.

Сойдя на берег, друзья по крутой дороге поднялись в гору и очутились в грязном рабочем квартале. Трубы казарм дымились: в сотнях маленьких каминов тлел каменный уголь. Над улицей стояло облако дыма.

Тут же рядом, в нескольких шагах от этого мрачного однообразия, — оживленная торговая улица, красивые двух- и трехэтажные дома, широкие, усаженные деревьями бульвары.

Маленький Блав в своей промасленной, испачканной одежде вызывал всеобщее удивление. Люди оборачивались вслед ему, и, когда он останавливался у витрин, никто не смотрел больше на выставленные товары, а только на Блава. Он лишь посмеивался.

— Пусть смотрят, если не видали маленькую обезьянку.

Прежде всего они зашли в шляпный магазин и купили Блаву кепку. Он здесь же в магазине сунул в карман грязную кочегарскую шапку, и эта небольшая перемена к лучшему сразу же дала себя почувствовать: на улице он не привлекал уже к себе брезгливых взглядов.

Они свернули к морю и вскоре очутились в тихом, малолюдном районе. По сторонам расходились улицы, а кругом застыли в молчании парки и нарядные коттеджи.

— Вот здесь бы я мог прожить сто лет, и мне бы не надоело! — восхищался Блав.

Они зашли в какой-то парк. Несмотря на то что было уже начало зимы, трава на лужайках зеленела, как бархат, по холмам и ложбинам вились узенькие тропинки, повсюду пестрели громадные клумбы цветов, зеленели искусно подрезанные деревья. Здесь были кусты, напоминавшие арфы, фазанов, египетские вазы, разных животных, якоря, сердце. На одной из площадок стояли танк и несколько пушек.

Парк раскинулся на пологом склоне горы. Отсюда можно было окинуть взглядом весь широкий залив. Ясно различались темнеющие на противоположном берегу скалы, над которыми висел голубоватый туман. По заливу двигались пароходы: некоторые приближались к порту, другие шли мимо, в открытое море. Вдали, на восточной стороне залива, белел трехмачтовый парусник.

Приятели спустились на взморье, к купальням. Берег был защищен гладкой кирпичной стеной, чтобы во время прилива волны не размывали его. У подножья горы стояла гостиница. В море почти на расстояние ста метров вдавались пирсы, — летом здесь приставали пароходы с увеселительными экскурсиями и речные трамваи.

Наконец, Блаву все это надоело.

— Вы осматривайте город, а я хочу выпить.

— Зайдем лучше в кино, — сказал Волдис.

— Идите вы с Ирбе, я не хочу.

Они вернулись через парк на гору и по тихим улицам, мимо коттеджей, дошли до центра города. Здесь они расстались.

Блав частенько терял шапку. С берега он почти всегда возвращался с непокрытой головой. На пароходе так никому и не довелось увидеть его новую кепку. Он пришел очень поздно. Волдис и Ирбе уже давно поужинали и успели рассказать товарищам о виденном фильме, когда на палубе послышался знакомый стук деревянных башмаков.

Войдя в коридор, Блав запел: