— Проводите его в гостиную, — приказал он служанке.

Ханс Кристиан вошел и предстал перед целой компанией.

Вместе с собой он внес в комнату дорожную сумку с драгоценным содержимым, а шляпа по-прежнему украшала его голову. Белый платок, который прикрывал его шею, был уложен не столь аккуратно, как это сделали пальцы Анны-Марии, а его волосы не чувствовали прикосновения расчески с того дня, как он покинул Оденсе. Однако он не испытывал смущения, внезапно оказавшись перед большой компанией, в которую входили знаменитый поэт Баггесен и известный профессор музыки в Копенгагенском университете композитор Вейсе. Комната была заполнена великолепно одетыми господами и дамами, но Ханс ни на кого из них не обратил внимания. Поставив на пол свою сумку, он стал искать глазами Сибони. Вот он, без сомнения, тот полный смуглый господин итальянского происхождения. Ханс Кристиан приблизился к нему и сорвал с головы свою шляпу.

— Добрый вечер, герр Сибони, — произнес он.

При звуке его голоса внезапно оборвался смех.

— Я очень благодарен вам за то, что вы согласились принять меня. Вы никогда об этом не пожалеете. Я рожден быть певцом, и если вы пожелаете, я продемонстрирую вам свое мастерство.

С этими словами он немедленно начал изображать отрывки из произведений Хольберга.

Сибони не произнес ни слова. Но присутствовавшие дамы, в большинстве своем драматические критики, часто посещавшие театр, были вполне искренни в своих чувствах. Артистичности никакой, но у мальчика есть душа. Его выступление оказалось настолько волнующим, что некоторые из них даже достали платки и время от времени были слышны всхлипывающие звуки. Сибони сидел, подперев подбородок рукой, и рассматривал мальчика. Он не был склонен к быстрым суждениям, но многое в этом странном мальчике понравилось ему. Может, он никогда и не станет актером, но было вполне очевидно, что он может петь. Более того, он обладал редким даром, заставляющим окружающих забыть о его непривлекательной внешности и нелепом костюме, а сосредоточить все свое внимание на чистоте его души. Пытаясь принять решение, Сибони нахмурился. Мальчик принял это за отказ.

— Герр Сибони, я сейчас еще спою для вас. Я могу петь намного лучше.

Он смело запел песню, едва замечая, что Вейсе аккомпанировал ему на пианино. Одну за другой он выдал им все, что слышал от бродячих артистов, а затем народные песни, которым научила его бабушка. И аплодисменты дам, когда он закончил, прозвучали сердечно и искренне. Ханс Кристиан был настолько охвачен радостью этого теплого приема, что слезы, которые он держал всегда наготове, полились ручьями из его глаз.

В тишине, нарушаемой лишь рыданием мальчика и всхлипыванием нескольких дам, раздался голос Баггесена:

— Я предсказываю, что в один день этот мальчик воплотит в жизнь свои мечты. Мир не сможет не заметить его.

Раздался одобрительный шепот, а затем Сибони произнес первое слово:

— Я, как и вы, Баггесен, верю, что он однажды добьется многого. Но чего, я не знаю.

Он поднялся и дернул за шнурок звонка. Затем, положив свою руку на плечо Ханса, он добавил:

— Ты должен учиться контролировать свои чувства, сынок!

— Да, герр, — выдавил из себя мальчик. — Но это очень трудно, когда ты голоден и уже почти потерял последнюю надежду. Я преодолею это, когда у меня будет достаточно денег.

Сибони слегка сжал худое плечико.

— Возможно. Но ты должен опасаться тщеславия. Когда весь мир будет аплодировать тебе, ты должен оставаться смиренным и благодарить Бога.

— Конечно, герр! Эта часть меня совершенно не беспокоит!

Сибони задумчиво улыбнулся. Вошла служанка. Теперь она взяла сумку и кивнула мальчику. Он последовал за ней в холл. Но вместо того, чтобы отвести его к двери, она направилась к кухне. Соблазнительный аромат недавнего ужина наполнял комнату. В этот момент Ханс осознал, каким пустым на самом деле был его желудок.

— Садись сюда, — сказала служанка, придвигая стул к столу, на котором уже лежали тарелка и ложка.

Бедный голодный мальчик скользнул на свое место. Кухарка, толстая женщина средних лет с закатанными по локоть рукавами, доедала свой ужин на противоположном конце стола. Она весело улыбнулась Хансу и подвинула в его направлении все, что могло бы ему понадобиться. Служанка сняла с огня дымящийся котелок с супом, и мальчик начал есть. Кухарка хоть и искоса, но ласково наблюдала за ним уголком своих глаз. Мальчик знал хорошие манеры и не забыл их и сейчас, хотя было видно, что ему не терпелось проглотить все моментально. Он сразу же понравился кухарке. Через полчаса служанка, кухарка и мальчик стали уже закадычными друзьями.

Через некоторое время служанку вновь позвали в гостиную. Она вернулась назад с пригоршней денег.

— Это для тебя, — сказала служанка Хансу, складывая монеты кучкой рядом с его тарелкой. — Хозяин сказал, что ты ему понравился. Каждый месяц он будет выдавать тебе шестнадцать риксдаллеров. Ты должен найти комнату для жилья, а есть ты будешь приходить сюда. Да, парень, тебе повезло!

Ханс Кристиан не мог поверить своим ушам! Наконец-то он встал на дорогу успеха! Но у служанки были еще новости.

— Хозяин сам будет давать тебе уроки пения! — воскликнула она, ожидая реакции на свои слова.

Ханс чуть не упал в обморок. Он прислонился к спинке стула, его голова опустилась на грудь, а в ушах зазвенело. Великий Сибони сам будет давать ему уроки! Значит, ему было предназначено стать актером!

Еще через полчаса, так до конца и не осознав своей удачи, Ханс Кристиан попрощался со своими новыми друзьями. В этом большом городе он должен где-то найти место для ночлега, чтобы утром вернуться свежим и отдохнувшим.