За ним, по два человека в ряд, шагали люди небольшого роста. Блики фонарей (а показался еще и луч фонаря сзади) позволяли рассмотреть азитские черты лица идущих. Их было много, не менее шестидесяти человек.

Замыкал шествие верзила в камуфляже, с фонарем и автоматом. Луч фонаря мазнул по моим глазам. Я тотчас пригнулся, но видимо был все же замечен. Старик также присел. Яркий свет заметался по краям пролома и потолку нашего хода.

— Матка боска! — рявкнул голос и еще что-то очень быстро по-польски.

Колонна, судя по топоту побежала вперед.

— Тп-тп-тп-тп-тп, — автомат был с глушителем и очередь прозвучала так, как будто кто-то громко пришлепывал губами.

— Ф-р-р-р-р, — прошелестела вверху над нами автоматная очередь.

— Цвень, дзву, вжах, пкт, — пули щелкали в бетон и большинство из них рикошетировало на повороте нашего хода.

Мы бросились назад, буквально на карачках.

— Тп-тп-тп-тп-тп-тп, — вновь ударила автоматная очередь с повторением прочих звуков.

За поворотом мы легли на пол, боясь при продвижении быть пораженными рикошетом.

Однако невидимый противник больше не стрелял. И не светил фонарем, видимо опасаясь ответных выстрелов.

— Ползем, — громко прошептал Старик, — еще гранату швырнет….

Я представил, что может натворить осколочная граната в условиях замкнутого пространства и покрылся холодным потом….

Вероятно, если бы проводили соревнования по ползанию на короткие дистанции, то наш результат в тот день был бы рекордным. На наше счастье нас не преследовали. Колонна удалилась по тоннелю, ведущему в сторону территории Германии.

В тот же день, соблюдая всяческие предосторожности, мы собрали все свои вещи и наиболее ценные находки и отправились восвояси. А, точнее, сначала в Сквежину — к нашему гостеприимному бородатому поляку, дабы вернуть полученное от него снаряжение….

По нашему, общему со Стариком, мнению, тоннель, виденный нами в пролом, являлся каналом нелегальной переправки мигрантов из Юго-Восточной Азии в Германию. А оттуда — по всей Западной Европе. Посредством его нелегальные мигранты переправлялись через границу. Возможна была и контабанда различных грузов, в том числе и наркотиков.

Судя по количеству мигрантов и примененному сразу оружию, за этим стояла мощная транснациональная преступная организация. Вероятно, свежие кирпичные кладки, перегородившие многие подземные ходы, были делом их рук….

И уж наверняка, они пошлют своих людей тщательно прочесать район, где проникли чужие, то есть мы со Стариком. С единственной целью — найти и уничтожить возможный источник информации о творящихся под землей темных делишках. То есть нас со Стариком.

И нам вовсе не улыбалось закончить свою жизнь в этом мрачном и неприветливом краю, на дне странного лесного озера.

Поставщина. С этим краем у меня сохранилась масса детских и юношеских впечатлений. Отец мой, будучи офицером Советской Армии, был переведен в город Поставы в конце 50-х годов прошлого века. С тех пор я там рос, жил и учился….

Историки считают, что название городу дало белорусское слово «став», то есть запруда, озерцо, водоем. Действительно, в самом городе и на его окраинах расположено несколько живописных озер и озерцов с причудливыми названиями.

Одно из них, самое маленькое и мелкое, называлось Черным, из-за цвета своей воды, которую определял торфяник, находившийся в нем.

Самое же крупное озеро называлось Задевским, и было оно очень чистым и прозрачным. На этом озере находился даже небольшой островок.

Не случайно, герб Постав, утвержденный в 1796 году, представляет из себя французский щит голубого цвета, на нем снизу изображена перевернутая белая рыбацкая сеть, а вверху — три золотистых рыбки, направленные под углом вниз головами.

Забегая вперед, скажу, что и жил я почти на берегу Задевского озера в военном городке, который почему-то назывался «шестым» и размещался на северо-западной окраине Постав. Почему «шестым» — этого никто не знал, хотя в наличии имелся и «пятый» городок, расположенный на юго-восточной окраине города. Однако городков с нумерацией ниже «пятого» не было, равно как и городков с нумерацией выше «шестого».

В «пятом» городке располагались воинские части танкистов. «Шестой» занимали летчики и ракетчики. В нем, далее к северу, находился большой военный аэродром, и в дни полетов над городком слышался непрерывный гул и грохот пролетавших самолетов.