Себастьян вдруг разозлился. Настолько, что ему хотелось намеренно ужалить Джулиет, причинить ей боль. И он понятия не имел почему. Может быть, потому, что Джулиет невольно вынудила его заговорить о родителях? Нет, скорее всего, причиной тому новые обвинения Бэнкрофта.

–  Это одно и то же, - холодно сказала Джулиет.

–  Ты не любила его?

–  Я не любила его, - согласилась она.

–  Может быть, даже ненавидела?

Она сверкнула глазами:

–  Ненависть - разрушающее чувство.

Это совсем не ответ!

–  Джулиет, я знаю, что твой брак не был счастливым…

–  Себастьян, если ты продолжишь этот разговор, я вынуждена буду просить тебя отвезти меня домой.

Будь проклят Бэнкрофт. Будь проклят Грей. И Долли тоже. К черту всех, кто не верит в невиновность этой женщины, и так уже немало вынесшей.

–  Прости, Джулиет. Я не имел права расспрашивать тебя о личном.

Теперь Джулиет чувствовала себя виноватой. Себастьян делил с ней постель, стал ее любовником, естественно, что ему интересна ее жизнь. Она глубоко вздохнула:

–  Это я должна извиниться, Себастьян. Если кто и имеет право задавать вопросы, то только ты. Просто… мой брак был устроен родителями. Я уверена, они считали, что сделали хороший выбор. В конце концов, Крествуд был графом, героем войны, адмиралом.
– Она устало вздохнула.
– И старше меня на тридцать лет. С устоявшимися принципами и убеждениями. Некоторые из них не препятствовали счастливому браку, но вот одно… Он считал, что жена - это нечто вроде движимого имущества, которое можно использовать как заблагорассудится.

Себастьян протянул руку и нежно коснулся ее бледной щеки.

–  Он считал, что женщина не должна получать удовольствие в постели?

Как и многие мужчины его класса, с горечью подумал Себастьян. Для удовольствия были любовницы, а жена нужна была исключительно для того, чтобы рожать наследников. Вот почему многие замужние дамы после рождения наследника заводили себе любовников.

–  Это не… неподходящий разговор, Себастьян!

–  Ты совершенно права, моя дорогая Джулиет, - сказал он и откинулся на спину.
– Обсуждать с женщиной ее мужа, когда собираешься заняться с ней любовью, по меньшей мере неприлично.

Мягко взяв Джулиет за плечи, Себастьян заставил ее лечь. Солнце блестело на ее темных шелковистых волосах, искрилось в изумрудном омуте глаз, придавало матовой коже лица золотистый оттенок.

–  Ты самая красивая женщина из всех, что я знаю, - прошептал он.

Джулиет улыбнулась:

–  Тебе больше не нужно осыпать меня цветистыми комплиментами, Себастьян, разве ты не видишь, что я сдалась?

–  В самом деле? Ты сдалась, Джулиет? Или мне стоит постараться, чтобы окончательно завоевать тебя?

Неожиданно он придвинулся совсем близко. Так близко, что Джулиет ощутила тепло его тела. Увидела золотистые крапинки в глазах цвета темного меда.

–  Постараться, милорд?
– переспросила она, облизнув пересохшие вдруг губы.

–  Я готов на большее, Джулиет, - сказал он и поцеловал ее.

Губы Джулиет приоткрылись, она жадно ответила на поцелуй, запустив пальцы в его темные густые волосы. Несколько часов, прошедшие с того момента, когда они были вместе, показались ей вечностью. Ей нравилось ощущать вкус его поцелуя на своих губах, чувствовать прикосновение его рук к своему телу.

Себастьян расстегнул ее платье, и оно соскользнуло с плеч. Он увидел грудь под тонкой тканью сорочки, и глаза его потемнели. Склонив голову, он прильнул губами к одному из напряженных сосков. Джулиет застонала, когда рука Себастьяна скользнула меж ее бедер и нащупала там набухший бутон.

Себастьян был поражен тем, как страстно откликалась Джулиет на любое его прикосновение. Никогда еще женщина так не раскрывалась перед ним.

–  Себастьян…

–  Да, Джулиет?

Она смущенно улыбнулась:

–  Ты сказал, что покажешь, как… как я могу прикасаться к тебе…

Себастьян замер. Джулиет смотрела на него сияющими зелеными глазами, волосы рассыпались по ее плечам, грудь туго натягивала тонкую ткань сорочки, соски напряглись.

–  Можно?
– прошептала она и коснулась пуговицы на его брюках.

–  Да, - почти беззвучно выдохнул он, чувствуя, как возбуждена его плоть.

–  Прости, если я буду неловкой, - тихо сказала Джулиет, медленно расстегивая восемь пуговиц слегка дрожащими руками.