Шрифт:
Рядом тихо похрапывал Арман, кто-то вторил ему за стенкой.
«Спишь ли ты, Алекс? Если да — что тебе снится. А если нет — чем ты там занимаешься?»
Джун Катерс
Санта-Паула, Калифорния
12 марта 1928 года, 23.57
От волнения Джун никак не могла заснуть. Завтра ее день рождения — ей исполнится пять. Близнецы, Тимми и Томми, крепко спали в соседней кроватке. Она перекатилась на бок, крепко при этом зажмурившись. Дверца шкафа осталась открытой, и Джун было не по себе.
Снаружи что-то ревело и рокотало. Джун пыталась не слушать, но шум становился все громче — странно, что он не перебудил еще весь дом.
Она глянула на страшный шкаф. И завизжала: из дверцы рекой хлынула вода. Прозрачная стена надвигалась и вдруг застыла на полпути, а в комнате возникло сияние. Ничего ярче Джун видеть еще не доводилось. Посреди сияния стояла женщина с длинными развевающимися волосами. Прекрасная незнакомка подхватила Джун на руки и крепко прижала к груди.
Рядом возник светловолосый мужчина, тоже окруженный волшебным сиянием и тоже очень красивый. Он подхватил Тимми и Томми. Теперь все они стояли вместе, тесно прижавшись друг к другу. Потом вода снова начала надвигаться, но чудесные люди, прижимавшие к себе Джун и ее братиков, даже не шелохнулись.
— Что это? — прохныкала Джун.
— Плотина Сент-Фрэнсис рухнула, — ответил мужчина. — На твоей семье лежит проклятие: всем ее членам суждено умереть от воды. Но вас мы спасли. Вы — наше будущее.
— Вы ангел? — спросила Джун и несмело коснулась его лица.
— Нет, — ответил он с легкой улыбкой. — Меня зовут Алекс, и я отнюдь не ангел Просто человек, чье существование зависит от тебя.
Чудесный незнакомец нагнулся и поцеловал ее.
— С днем рождения, Джун.
Потом и он, И женщина исчезли. А маленькая Джун проснулась. За окном сияло солнце, и ей исполнилось пять лет.
Материнский ковен
Санта-Крус
— Что-то стряслось, — промолвила Анна Луиза, едва проснувшись.
Шептунья склонила голову набок и уставилась на хозяйку пристальным, немигающим взглядом.
— Странно... У меня такое чувство, будто что-то изменилось, — прошептала Анна Луиза и с надеждой заглянула в желтые кошачьи глаза.
— Временная линия сдвинулась, — изрекла кошка.
— Как? Что произошло?! — ужаснулась Анна Луиза.
— Кто-то изменил прошлое. Обрати взор к роду Каор и найдешь ответ.
По спине Анны Луизы пробежал холодок. Изменить прошлое — дело не только трудное, но и опасное. В Материнском ковене такие деяния карались смертью.
— И все-таки, — нахмурилась она. — Раз временная линия сдвинулась, почему я это почувствовала?
Кошка моргнула.
— Потому что я позволила тебе увидеть обе линии.
У Анны Луизы пересохло во рту.
— Что же изменилось?
— Многое.
Илай и Николь
Авалон
Запястье Николь срослось за несколько минут. Все это время Илай придумывал какой-нибудь способ выбраться с острова, и, хотя ничего путного в голову пока не пришло, признаваться в этом Илай не собирался.
«Какая же она красивая... И светлая...»
Он с трудом сглотнул. Все, пора задать мучивший его вопрос. Нельзя же вечно томиться в неведении.
— Ребенок мой?
Николь зарделась и погладила округлившийся живот.
— Не знаю, — прошептала она.
— Когда он должен родиться?
— В ночь Ветреной Луны.
— Это ведь через пару дней! — запаниковал он.
Николь улыбнулась ему так мило как никогда прежде. Илай чуть успокоился.
«Возможно, этот ребенок — мой», — подумал он, и его душу вдруг наполнило ощущение чуда.
Рука сама потянулась вперед, но на полпути замерла.
Николь с улыбкой притянула его ладонь к животу. Там, внутри, шевелилась новая жизнь. Но это было не все.
— Да тут и сила имеется, — выдохнул Илай, ощутив легкое покалывание в пальцах.
— Да. Мой малыш будет сильным магом.
— Думаешь, это мальчик?
— Я не думаю, я знаю.
Илай затрясся, как в лихорадке. Николь обняла его, прижала к себе — и тут он разрыдался.
Николь с трудом сдерживала слезы. Порыв Илая ее тронул.
«Он меняется на глазах, — подумала она. — Когда-то мне казалось, что я смогу его приручить. Может, я не так уж и ошибалась?»
Николь не покривила душой: она действительно не знала, чье дитя носит под сердцем. Она надеялась, что Филиппа, хотя он и появился в ее жизни не так давно.