После всех невзгод остатки армии Тальбота соединились с армией Фастольфа. Англичане воспрянули духом. Они готовы были дать большое сражение, намеревались сделать это в привычной для себя манере – действуя от обороны. Если под Орлеаном и Жаржо французы выбивали противника из укреплений, где англичане были лишены свободы маневра, то теперь Тальбот и Фастольф рассчитывали на традиционную мощь подвижной английской полевой обороны. Они решили маневрировать, отходя к холмам, где можно было бы поставить укрепления из кольев. Французская армия начала преследование противника.

18 июня французы, преследуя англичан, приблизились к долине Бос. У деревни Пате французские разведчики, шедшие впереди основных войск, обратили внимание на испуганную лань, внезапно выбежавшую из кустов. Они предположили, что в кустах засада английских лучников. Так и оказалось. В результате английская засада была захвачена врасплох и не смогла ни обстрелять французов, ни предупредить своих.

Не дожидаясь подхода основных французских сил, Жанна приказала Ла Иру атаковать английских латников, которые укрепляли позиции на холме и не были готовы к бою. Атака оказалась совершенно внезапной. Попытка английской конницы остановить французов привела только к тому, что быстро отброшенная кавалерия смешала и без того неорганизованные ряды английской пехоты. Большинство англичан были убиты на месте или попали в плен, почти не оказав сопротивления. Фастольфу удалось увести группу лучников в один из близлежащих замков – Корбей. Жанна не преследовала их, хотя лучники, зажатые в замке, были бы легкой добычей.

Одним из самых удивительных событий сражения стало то, что Жанна оплакала пленного англичанина. Несчастного убили ее солдаты, потому что он был слишком беден, чтобы внести за себя выкуп. На англичан реакция Жанны произвела чрезвычайно сильное впечатление, и этот случай неоднократно упоминался впоследствии английскими хронистами и историками.

Что до сражения, его описание наводит на разные мысли. Прежде всего – насколько имело значение, что французы быстро обнаружили засаду? Ведь и без лани должно было произойти то же самое, хотя, возможно, на минуту-две позже. Видимо, дело было не в неудачной засаде англичан, а в том, что они рассчитывали на использование французами традиционной тактической схемы вроде примененной при Пуатье, когда вся армия собиралась вокруг холма, занятого противником, и атаковала, неся бессмысленные потери. На этот раз французская кавалерия ударила с ходу, не дожидаясь пехоты. Это могло показаться безумием, ведь англичане имели большой численный перевес, однако последнее обстоятельство сыграло решающую роль. Позже англичане избегали таких ошибок, как при Пате, но и французы постепенно учились прорывать традиционную неприятельскую оборону.

Главными героями Пате стали Ла Ир и Ксентрайль. Однако не стоит забывать, что именно Жанна велела им идти в атаку, не дожидаться подхода основных сил. Если бы не она, то, вероятно, повторилось бы нечто вроде «селедочной битвы», где англичанами командовал Фастольф, а французами Ла Ир.

Среди англичан, захваченных в плен, оказался Джон Тальбот, который еще недавно наводил ужас на жителей Орлеана.

Французские потери в этом сражении были незначительными. Правда, приводимые в некоторых источниках данные (5 человек) сомнительны. Как все воюющие стороны, французы имели склонность преуменьшать собственные потери. Впоследствии это четко проявилось в битве при Форминьи (1450). Но вот значительность английских потерь сомнений не вызывает, хотя и здесь данные колеблются (все же не менее 2 тысяч человек убитыми, много пленных).

Встречается мнение, будто победа при Пате была одержана Жанной благодаря неким советам свыше. Так ли это? Исход битвы решили два фактора. Первый – безукоризненная разведка местности (которую французские капитаны могли и должны были организовать и без Жанны, но почему-то сами не организовали). Второй – атака малыми силами кавалерии с марша, излюбленный прием, характерный для тактики Жанны (вспомним бои за форт Огюстен, предместья Жаржо и под Компьенем). Иногда этот прием приносил победу, иногда нет, но в любом случае к высшим силам отношения не имел. Так где тот вклад, который внесли высшие силы в победу при Пате?

Многие историки сравнивают Пате с Азенкуром. С точки зрения влияния на ход войны – да, пожалуй, хотя значение Пате даже больше: эта битва завершила стратегический перелом в войне, в которой англичане впредь не одерживали крупных побед. Однако в тактическом плане такое сравнение не представляется логичным. Гораздо уместнее сравнить Пате с Пуатье или «селедочной битвой». Англичане использовали ту же систему обороны, что и в тех сражениях, однако французы, благодаря командованию Жанны, повели себя иначе, загнали англичан в ловушку их собственных тактических схем и одержали полную победу.

Известие о поражении при Пате чрезвычайно шокировало английское руководство. Во время заседания совета, собравшегося после этого события, некоторые капитаны даже плакали. Бедфорд объяснил поражение главным образом фанатичной верой и пустым страхом перед «арманьякской ведьмой» (то есть Жанной Дарк), которая якобы использовала ложное очарование и колдовство, что уменьшало число английских солдат и подавляло их храбрость, при этом прибавляя смелости французам. Замечу, что английские солдаты при Пате едва ли были скованы страхом (как вытекало из речи Бедфорда), иначе, сидя в засаде, не стали бы охотиться на лань.

Бедфорд не верил в колдовство Жанны. Другие высшие руководители Англии также в него не верили. Однако у них, видимо, просто не было иного объяснения собственных провалов, которое можно было бы предложить побежденным солдатам.

Интересно, а кто вообще считал Жанну колдуньей? Как видим, Бедфорд и английские лорды – нет. Английские хронисты – тоже нет, они писали о героизме девушки (возможно, просто не хотели для себя неприятностей). Это же можно сказать в отношении образованной части бургундцев. Так кто верил в колдовство Орлеанской девы? Разве только самая тупая и необразованная часть английских и бургундских солдат. Именно такие в первую очередь издевались над Жанной, когда она оказалась в плену.