Принц не глядя дотянулся до штанов, я тактично повернулась к нему спиной.

— Неотложное, ваше высочество, по крайней мере на мой взгляд. Сегодня во время проверки наружных постов на тебя будет совершено покушение, причем живым ты им не нужен.

— Что?!

— Во главе заговорщиков — Дрогар, — невозмутимо продолжала я, поворачиваясь к уже одетому собеседнику. — Он — побочный, до сей поры не выявленный отпрыск твоего славного рода и посему сам хочет сесть на трон. Где-то через час он придет ко мне, чтобы предложить участие в покушении и дальнейшее творческое сотрудничество.

— Это же бред!!!

— Это не больший бред, чем все остальные события!

— Но почему сегодня? — Недоверчивый взгляд вприщур говорил сам за себя, и я только сейчас поняла, насколько сложно будет в чем-то убедить принца.

— Потому, что твои друзья с подкреплением прибудут раньше, чем ожидалось. Потому, что ты вчера отослал единственного телепата на переговоры. Потому, что ты уже проделал всю работу, заваривая эту кашу, и больше не нужен. И еще потому, — я вздохнула поглубже и все-таки закончила так же четко и внятно, как и начала, — что ты вечером умудрился дать мне повод почувствовать себя оскорбленной.

— Так вот в чем дело! — Губы Дина искривились в усмешке. — От кого угодно мог ожидать, но чтобы ты…

— В смысле?! — Я с недоумением воззрилась на него.

— Никогда не думал, что ты опустишься до подобных выдумок, лишь бы привлечь к себе внимание!

Я просто задохнулась от стыда и возмущения и добрых пару минут судорожно глотала воздух, как вытащенная из воды рыба; он же лишь молча качал головой, глядя на меня с удивлением и жалостью.

— Ты что, не веришь мне?! — выдала я сдавленным голосом.

— Ты бы хоть кого другого выбрала, чтобы сделать крайним! — Взгляд принца стал жестким. — Дрогар — мой друг уже боги знают сколько лет, более того — мы названые братья, связанные клятвой на крови! Он присягал мне на верность как наследнику престола, он моя правая рука во всем и еще ни разу ни в чем не подвел…

— Ну да, конечно, где уж мне тягаться с ним: я же всего лишь озабоченная пришелица с полной головой бешеных тараканов! Только бредить и умею, потому и веры нет!

— Я этого не говорил!

— Но это следует из твоего вдохновенного монолога!

— А чего ты ожидала?! Врываешься ко мне среди ночи, городишь какую-то чушь и хочешь, чтобы я с ходу поверил твоим… фантазиям, если не сказать хуже, порожденным женскими обидами!

Нет, я, конечно, подозревала, что убедить его будет не так легко, как хотелось бы, но чтоб настолько!.. У меня в груди будто лопнул пузырь с кипящей сталью, которая моментально выжгла все внутри, оставив только саднящие кровоточащие раны, а из ощущений — острую пронзительную боль, горько-соленый привкус на губах и бешено клокочущую ярость. Видимо, я была недостаточно готова к тому, чтобы убедиться на личном опыте, куда именно ведет всем известная дорожка, вымощенная благими намерениями…

Сама не понимаю, как я смогла удержать себя в руках и не растерзать его на месте, не дожидаясь покушения!

— До сих пор ты доверял моим видениям, — медленно проговорила я, глядя на него в упор. — Надо полагать, все дело в «женских обидах»? Слава богу, до тебя дошло хоть это… Но как ты посмел усомниться в моей правдивости?!

Принц неопределенно повел плечом, и мои перегруженные в последнее время тормоза все-таки сдали.

— Ах ты, сволочь венценосная! Кретин упертый! Нарцисс хренов!! Сопляк слепошарый!!! — Каждое новое определение звучно сопровождалось полновесной пощечиной. Надо было видеть в этот момент его вконец ошалелое лицо, по которому я сосредоточенно хлестала, вкладывая в это праведное действо всю тяжесть рук и щедрость души! Еще и глухо рычала в такт: — Что, кроме себя, любимого, уже вообще ничего вокруг не видишь? Думаешь, все поголовно только на тебя и молятся?! Его, щенка наивного, собираются использовать как туалетную бумагу, в лучшем случае — поимеют, как умеют и успеют, и даже зарыть поленятся, а он мне тут розовые слюни развесил и пузырится: «друзья», «братья», «клятвы»!..

— Это не розовые слюни! — Принц, опомнившись, перехватил и удержал мою руку, занесенную для очередной затрещины. Непреклонно поджатые губы и сдвинутые брови были красноречивее всяких слов. — Что ты в этом понимаешь!

Тут мое терпение даже не лопнуло, а взорвалось. Я сгребла Дина за грудки (причем совершенно не интересуясь, попала его рубашка в мои совсем не слабые пальцы в одиночестве или в компании с кожей!) и негромко проговорила прямо в сурово-неприступное лицо, ясно и четко чеканя слова так, как это делал он сам:

— Слушай сюда, высочество! В твоих интересах побыстрее вбить в свою гордо задранную голову, что для меня может иметься нечто более важное, чем твое божественное тело и драгоценное внимание — например, моя неповторимая и единственная жизнь, которую ваши хреновы боги неизвестно почему решили сделать залогом в этой гребаной заварухе с возвращением тебе престола! И если уж я вместо законного отдыха, несмотря на все твои закидоны, прихожу и говорю, что дело дрянь и требуется твое личное участие ради успеха этой затеи — для твоего же, между прочим, блага! — то потрудись хотя бы из вежливости сделать задумчивое лицо и пошевелить своей царственной задницей! Что, боишься ненароком перенапрячься, да и разочаровываться не любишь, не так ли? Что ж, дело хозяйское! А свое «внимание» можешь засунуть себе в… и не вздрагивать — я не собираюсь на него посягать, если даже вдруг выяснится, что мое выживание зависит именно от этого!!!