– Ну и что? По хрен.

– Не… так дело не пойдёт. Ещё получиться, что, типа, я стукач.

– А на хрена тебе рассказывать, что у тебя её Стецко хочет снять?

Дробышев, стоя у дверей каптёрки в раздумьях, сомневался.

Из дверей вышел ротный; в руке он держал электрочайник:

– Оба… ты что здесь делаешь?

– Товарищ капитан, – в первое мгновенье Дробышев подумал, а не рассказать ли всё ротному напрямую, не называя фамилии Стецко, но тут же раздумал. В тот момент, когда ротный вышел из каптёрки, по коридору мимо проходил Бардо.

– Товарищ капитан, я по вопросу… нельзя ли мне сходить в увольнение? Я ещё ни разу не был. Хотелось бы… в это воскресенье.

– Ладно, подумаем… Напомнишь тогда накануне. На, принеси воды, – ротный протянул Дробышеву электрочайник.

Дробышев набрал воды, отнёс ротному и вернулся в кубрик.

На ужине к нему за стол подсели Арбузов и Бардо.

– Чего у ротного делал? – пытливо глядя в глаза, спросил Арбузов, и Дробышеву показалось, что в вопросе скрывается сомнение по поводу его честности.

– Насчёт увала спрашивал. А что?

– Да так…

– Слышь, Дробь, – сказал Бардо. – Есть предложение. Спрятать твою афганку у меня в каптёрке. Когда уволиться Стецко, я тебе её верну. Разумеется, не за просто так. Поставишь нам с Арбузом пузырь синевы.

Недолго думая, Сергей согласился.

После ужина Дробышев в каптёрке у Бардо переоделся в старую форму и ушёл. Арбузов полулежал, откинувшись на койке с сигаретой в зубах, лениво глядел на приятеля, который, сидя корточках, запихнул форму Дробышева в вещмешок, а сверху наложил новых портянок. Спрятал вещмешок в глубине шкафа, завалив его шмотьём.

Бардо на форму Дробышева имел свои планы: он не собирался её возвращать. Сейчас он старался спрятать её как можно лучше: не хватало, чтоб её нечаянно Пупс обнаружил. Спрятав, Бардо достал из заначки пакет с печеньем, банку сгущёнки, воткнул в розетку электрочайник, необычайно довольный уселся за стол.

– Классно мы с тобой этого лоха развели.

Арбузов сдержано улыбнулся. Ему тоже нравилась форма Дробышева.

– Короче, если спросит, скажу, что у меня её, типа, Пупс попалил. Спонтом, себе забрал, – говорил Бардо весело.

Пока приятели стоили планы насчёт дальнейшей судьбы «афганки», Дробышев стоял у себя в кубрике пред «дедами».

– Где твоя форма? – спросил Стецко.

– Ротный велел снять. Спрятал в каптёрке.

– Не балаболь! – недовольно сказал Куриленко. Лицо его было мрачным и не предвещало ничего хорошего.

– Ты в ней двадцать минут назад в столовой был, – напомнил Ким.

– А, Дробь, ты меня наколоть решил, – многообещающе улыбнулся Стецко. – Ну-ка, подойди сюда.

– Зачем?

– Иди сюда, сука! – рявкнул Куриленко, вскочив с койки, и врезал Сергею в живот.

Ким тоже «отоварил» Дробышева разок.

– С кем ты в столовой сидел? – спросил Стецко. Сам он Дробышева не бил.

– С Арбузовым и Бардо, – ответил Ким.

– Значит, форма в каптёрке у Бардо.

В сопровождении «дедов» Дробышев уныло поплёлся из кубрика.

Куриленко нетерпеливо постучал в каптёрку 2-ой ТР. Когда Бардо открыл её, Рыжий без разговора ударил Бардо ладонью по лицу.

– Ты что, гусяра, обурел?

Арбузов на всякий случай почтительно поднялся с койки, скромненько встал в углу. Молча ждал развития событий.

Бардо, красный, держась за глаз, недовольно буркнул:

– Я уже две недели как череп.

– Это не меняет дела, – Рыжий всадил ему кулаком в ухо. – Понял? Я для тебя – дед. Всегда дед! А ты для меня всегда – шнэкс. Всегда! Понял, сука! Давай, сюда форму, живо!

Пока Бардо доставал из шкафа вещмешок, «деды» подошли к столу, налили себе чаю, намазали сгущенкой печенья.

– Я смотрю, Бардо, ты тут хорошо устроился, – говорил Куриленко, отправляя себе в пасть печенье. – Шо, типа, старый стал? Блатуешь?

– Арбуз, а ты что здесь делаешь? – Ким отвесил Арбузову звонкого подзатыльника и велел убираться вон. Пока Арбузов открывал дверной замок, хороший увесистый пинок под зад придал ему скорости. Ким довольный вернулся к столу.

Бардо молча слез со стремянки, отдал форму Дробышева.

– Что стоишь? Одевайся, – приказал Стецко. – Дробь, приучи себя к мысли, что эта форма не твоя. Эта форма – моя! Заруби себя это на носу.