Шрифт:
Рядом шептали молитву остальные бойцы. Вместо занюханной лодчонки в порт входило морское судно.
— Готовьтесь. Ждать не будем. Как только причалят — вперёд.
Мужчины молча кивнули и принялись готовить оружие.
«Оружие!»
Таип скривился. Лично у него был обломок косы с замотанным тряпкой обломанным концом. У остальных дела обстояли не лучше. Копья без наконечников, дубинки и один топор. Вот и всё вооружение.
«Ничего. Справимся»
Чёрный корабль медленно причалил к пирсу, с него спрыгнули два человека без оружия и занялись швартовкой.
«Ну вот и всё. Пора!»
— Во имя Аллаха…
Договорить ему не дали. Бойцы невпопад заорали «Алла» и, распахнув ворота сарая, бросились к стоявшему у причала кораблю.
Народ Ваню не понял. Желание босса встать на якорь в трёхстах метрах от берега внешне все восприняли спокойно, но чувство глубокого недоумения витало в воздухе — промежуточная цель похода лежала как на ладони и опасной не выглядела. Маляренко закрыл глаза и вопросил своё предчувствие насчёт возможной опасности. Предчувствие молчало, как рыба.
«Ладно, полчаса погоды не сделают»
Порт производил гнетущее впечатление — мусор, обломки каких-то деревянных конструкций и покосившийся сарай с дырявой крышей. Правда, сам причал выглядел настолько монументально, что Иван пожалел, что у него дома такого нет.
Сначала изделие германских оптиков терзал сам Маляренко, потом — Алексеев, Мишка и, напоследок, Ермолаев.
— Не пойму я, Иван Андреич, чего стоим? Кого ждём? Там пусто как…
Лейтенант осёкся. Пребывавший последние три месяца в благодушном настроении шеф резко изменился. Он всё так же расслабленно сидел в шезлонге, держа в руке стакан чая, но глаза у него были другими. Внимательными, серьёзными и… злыми.
— Ты, сержант (Игорь прирос к палубе) такую поговорку слышал: «бережёного бог бережёт «?
Маляренко смотрел, как беззвучно разевает рот лейтенант и напряжённо думал. Интуиция, которая его ещё не подводила, убеждала, что опасности нет. Но…
«Будем делать перебздеть…»
— Ладно, лейтенант Ермолаев, самый малый вперёд. Рули к берегу. Алексеев! Ко мне!
Офицер взлетел на мостик и встал по стойке смирно. Что такое субординация полковник понимал очень хорошо. То, что в той, прошлой жизни Иван служил рядовым, никакой роли не играло. В здешней табели о рангах он был если и не Генералиссимусом, то маршалом точно.
— Скидавай одёжу, — Иван неотрывно смотрел на берег и расстёгивал на груди рубашку, — и оружие не бери. Так пойдём. Босяками палубными.
Маляренко разулся и повёл подбородком.
— Ермолаев. Экипаж — к бою.
— Экипааааж! К бою!
На «Мечте» выбрали якорь и дали самый малый ход. До берега яхта дошла за пару минут. Бойцы успели надеть доспехи, взвести и зарядить арбалеты, а сам Иван, оставшись в одних штанах, занял место на носу кораблясо швартовочным канатом на плече.
Сарай, который стоял сразу за пирсом, Ване не нравился категорически!
— Аккуратней! Пааааалубные! Вы, вашу мать, куда смотрите? Мешки!
Ермолаев бутафорил очень качественно — сейчас и босс и полковник для него были лишь неуклюжей тупой матроснёй. Алексеев спохватился и за борт улетел набитый травой кожаный мешок. Борт лодки мягко стукнулся о брёвна пирса и полуголые швартовщики прыгнули на причал.
Иван стоял спиной к сараю, ощущая голой спиной не только солнечные лучи но и…
«Я или параноик, или…»
Было страшно. Очень. Канат не слушался и ни в какую не желал наматываться на тумбу. Алексеев, притянувший корму к причалу, уже закончил свою работу и выпрямился.
«И? И? И…»
Сердце в ушах стучало так, что Иван не слышал ничего, кроме своего дыхания. Что делалось у него за спиной (и делалось ли вообще) он не знал.
«Ха!»
Губы у Вани сами собой расползлись в улыбке — глаза полковника медленно вылезали из орбит, а у стоявшего на палубе Франца ещё более медленно отвисала челюсть.
«Понеслась»
Иван выпустил верёвку из рук и безумно долгую четверть секунды разворачивался лицом к неведомой опасности.
Десять теней. Доля секунды.
«Их много»
— А-а-а-а-а!
Замедленная «съёмка» закончилась. В уши пробился многоголосый крик «лла!» и события понеслись вскачь. Как заправский регбист, Иван, не успев разогнуться, с низкого старта понёсся вперёд — прямиком на серые тени.
Если хотя бы один из бойцов Таипа был нормального веса, то на этом жизнь Ивана Маляренко и закончилась. Но ему повезло — отощавшие до состояния узников Бухенвальда турки отлетали от костлявых плеч Ивана, как кегли в боулинге. На редкие удары дубинками по спине и заднице, полуголый капитан «Мечты» внимания не обращал, а от топора ему повезло увернуться. Следом, вопя что-то матерное и размахивая кулачищами направо-налево, громадными прыжками нёсся Алексеев, своей широкой спиной начисто перекрыв Ермолаеву возможность отстрелять кучку смуглых налётчиков из автомата.