– Несомненно. Но что-то в них есть, Распорядитель, что делает их непохожими на других.

– Каждый разумный индивидуален.

– Общие слова Я говорю о предназначении. О том предназначении, которое неподконтрольно ни нам, ни даже Верховному. С ним я объяснюсь, не беспокойтесь. А вот что делать с ними?

– А что с ними делать? Пусть живут себе дальше как хотят.

– Живут? Им не уйти or погони, а жизнь они заслужили.

– Скорее уж завоевали.

– Вот именно! Пожалуй… Да, сделаем так!

– Я вам не советую, Координатор. Верховный…

– На этом участке решения пока принимаются мной. Вы согласны с этим, Распорядитель?

– Как скажете, Координатор. Но не говорите потом, что я вас не предупреждал…

– Стойте! – крикнула Аня. Велга устало обернулся.

– Нам нужно спешить, – хрипло сказал он. – Они скоро обнаружат, что мы ускользнули, и тогда…

Отряд уходил на восток. Точнее, не уходил, а упол-зал. Как уползает от охотников загнанный и раненый зверь в последней надежде найти безопасное убежище. Малышев, Шнайдер и Хейниц тащили носилки с Хельмутом Дитцем, который пока так и не пришел в сознание, но был еще жив. Руди Майер шел сам. Впрочем, если бы не хрупкое, но сильное плечо Ани, ему это вряд ли бы удалось. Велга шел впереди, а Стихарь с Вешняком находились в арьергарде, следя за тем, чтобы отряд неожиданно не настигла погоня. Вообще-то следил в основном Валерка, так как раненый сержант большую часть усилий прикладывал к тому, чтобы просто держаться на ногах.

Носилки они нашли в медотсеке командного пункта. Нашли также и запасной выход, который, как оказалось, вел к запасному же командному пункту. Им удалось выбраться наружу незамеченными за спинами озверевших от неудачи головорезов Секретаря и тихо скрыться в лесу.

Шли бездорожьем.

Погони пока слышно не было, но никто не знал, долго ли им еще будет везти.

– Ее больше нет, – сказала Аня с удивленной улыбкой и осторожно опустила Майера на травку.

– Кого? – спросил Велга.

– Погони. Минуту назад была, а сейчас ее уже нет. Совсем. И вообще все уже не так. Изменилось. Разве вы не чувствуете?

– Я чувствую, что нужно идти, пока мы при памяти и ветер без камней.

– Тихо. Слушайте. Слышите?

Вес невольно притихли.

Где-то впереди нарастал до боли знакомый звук. Вот он набрал полную силу, стал спадать, удаляться, исчез: И снова, уже чуть другой по тональности, но, несомненно, родственный по происхождению. Возник, вырос, ушел. И снова. И еще один.

– Господь всемогущий, – выдохнул Шнайдер. – Да ведь это же…

– Машины? – недоверчиво предположил Алек-сандр.

– Шоссе, repp лейтенант! Клянусь последней оставшейся у меня гранатой, это шоссе!

– Вперед! – коротко скомандовал Велга, помогая Ане поднять пулеметчика. – Давай руку, Руди. Обними меня за шею. Вот та-ак…

Они стояли на обочине широкого и гладкого четырехрядного шоссе, изумленно провожая глазами проносящиеся мимо время от времени машины совершенно незнакомых марок и очертаний.

– Что скажешь, Карл? – повернулся к Хейницу Александр. – Ты у нас самый ученый. Опять параллельный мир?

– Я уже ничего не предполагаю и ничему не удивляюсь, герр лейтенант, – покачал головой ефрейтор и глупо хихикнул.

– А я знаю только одно, – решительно сказала Аня. – Если мы быстро не доставим Хельмута в больницу, он скорее всего умрет.

Из-за поворота показался широкий и длинный бело-синий автобус. Отраженное солнце сияло на его лобовом стекле.

– Этот нам подойдет, – сказал Стихарь. Автобус сбросил скорость и плавно остановился на другой стороне дороги.

– Ну-ну, – сказал Велга.

Из кабины высунулся молодой черноволосый водитель и, с веселой тревогой оглядев замерший отряд, махнул рукой и крикнул:

– Что случилось, ребята?! Вам в город? Садитесь, подвезу.