— Никуда не поеду! Не буду одеваться! — заупрямился завхоз.— Я тут ни при чем. Разве я поймал козленка? Дети его поймали — он им нужен. А мне он зачем? У меня и без него мяса хватает.

— Значит вы не поедете?

— Ни за что! — Тогда так... — Новрузов задумался, повернулся лицом к стоявшим за его спиной пионерам. — Кто поймал олененка?

— Я, — несмело сознался Чары.

— Ты запомнил то место, где поймал его?

— Я запомнил,— твердо сказал Чары.— На большом острове, на котором тугаи.

— Спасибо, Чары, ты поможешь мне... На рассвете возьмем малыша, сядем в лодку и отвезем его к матери.

— Ур-ра! — дружно закричали пионеры. — Ур-ра!

— Прекратите шуметь, разве не видите, что на дворе ночь! — крикнул Новрузов, но еще больше раззадорил ребят.

Крики «ура!» и шумная суета продолжались еще долго. В шуме даже не было слышно рева оленихи. И никто не заметил как в пионерлагере появились бакенщик и его сын. Их разглядели, когда они подошли вплотную к палатке. Но прежде чем они были узнаны, бакенщик представился сам:

— Меня зовут Клычдурды, я — бакенщик. Начальник ваш был у меня — мы знакомы, — сказал он насторожившейся детворе. — Где он?

— Ой, да это же Клычдурды-ага! И Довран!— радостно прокричал Генка. — Меред Аннаевич, посмотрите, кто к нам пришел!

Новрузов протиснулся сквозь плотные ряды ребятни к нежданным гостям, но ничуть не удивился их появлению: ведь шуму и гвалту детвора наделала столько, что не только бакенщика на ноги можно поднять, но и всю округу. Клычдурды-ага, не снимая с плеча ружья, делая вид, что зашли они сюда с сыном мимоходом, подал руку Новрузову.

— Извините, дорогой начальник, что побеспокоил вас. Приехал с реки, катер привязал, на горку поднялся — слышу шум в карагачевой роще. Я подумал, не напал ли на вас кто-нибудь. Может, волк забежал или гиена. Вчера, по своему видно, волки на той стороне появились. Слышите, как олень стонет — у него сосунка, как мне кажется, волки растерзали.

— Клычдурды-ага, должен вам сказать.. — Новрузов трудно сглотнул от смущения, воздух. — Должен вам сказать, что этого сосунка спасли от волков мои пионеры. Они привезли его сюда. Но они не подумали, что нанесли глубокую рану матери-оленихи.

— Вот как, значит!— обрадовался Клычдурды-ага и положил руку на плечо сына. — Жив, оказывается, олененок! Извините, товарищ начальник, я должен вам объяснить некоторые обстоятельства. Дело в том, что весной у нас на острове, в тугаях, поселилась пара благородных бухарских оленей — рогаль и самка. Я оберегал их, как мог, чтобы не напали на них хищники. Никому не говорил о них даже сыну. Боялся — если Довран узнает, обязательно переправится на остров. А ехать туда в лодке, сами знаете, не безопасно. Ездил я туда один... И вот с неделю назад, как раз перед половодьем, появился у оленей малышок. А сегодня, я подумал, приключилась беда, но оказывается ваши пионеры оказались героями — спасли олененка от волков. Спасибо вам.

Тут к Клычдурде-аге приблизилась Аннагозель и взяла его за руку.

— Дядя Клычдурды, вот вы сказали «бухарские олени». А разве это не ка-бар-га?

— Нет дочка, кабарга здесь не водится. Да и бухарские благородные олени зашли к нам сюда с низовьев Амударьи, спасаясь, вероятно, от какого-нибудь браконьера. Если не возражаете, товарищ Новрузов, — тотчас он обратился к начальнику пионерлагеря, — я хотел бы взглянуть на малыша.

— Пожалуйста, пожалуйста, — охотно отозвался Новрузов, довольный, что все складывается хорошо. — Пойдемте со мной, олененок вот в этой палатке.

Завхоз Абдулла, все это время, пока шел возле его палатки разговор с бакенщиком, прислушивался к тому, о чем говорят, и соображал — как ему себя вести, что говорить если спросят. Абдулла за это время успел натянуть штаны, рубашку и даже, приличия ради, наодеколонился. Вот только забыл Абдулла спрятать ружье и патронташ.

Клычдурды-ага, войдя в палату к завхозу, кивнул хозяину, усмехнулся, дав ему понять, что прекрасно знает — каким образом олененок оказался здесь, и склонился над лежащим возле кровати малышом.

— Вот ты где прячешься... А тебя мать весь вечер и всю ночь ищет. Нехорошо это- — И вдруг бакенщик разогнулся и строго спросил: — Дорогой товарищ, у вас есть охотничий билет? Я хотел бы взглянуть на ваш охотничий билет.

— Зачем он вам? — усмехнулся Абдулла. — Да и вообще, я его не взял с собой, он у меня дома, в городе, остался.

— Я так и знал, что вы не охотник.— Клычдурды сожалеючи кивнул. — Настоящий охотник не станет стрелять в заповедной зоне и, вообще, нарушать законы природы. Вы отняли у оленей самое им дорогое — их дитя, а товарища Новрузова ввели в заблуждение, будто бы вы спасли олененка от волков.