– Мой тигр… – мурлыкала вяло Аля, что позабавило ее, она же чувствовала себя бодро, откуда взялась вялость? – Я для тебя… все… все, что хочешь… все… только скажи… что… ты хочешь…

А стены и потолок забавно перекручивались, как матерчатые… И по телу разливалась знакомая лень… а потом все погасло… Но еще остались ощущения. Она чувствовала, как он двинул плечом – голова ее перекатилась на другую сторону…

Безвольность ее его не убедила, он взял подбородок Альки и повернул к себе ее лицо. Нормально, она в полной отключке, как труп. До дивана всего метров пять, но центнер поднять – пупок развяжется, пришлось тащить ее, держа под грудью. Кинув Альку на диван, он отдышался (тяжеловата дама, нет слов), потом забросил ее ноги и проверил окно – плотно ли оно закрыто.

Сбегал в спальню, из двух статуэток взял ту, что поменьше – почти бесцветную фигуристку на коньках, забросившую согнутую в колене ногу высоко за голову, сунул ее в карман куртки и вернулся в кухню. Свечу он принес с собой, а подсвечников здесь было навалом, он облюбовал низкий керамический, в форме древнего светильника.

Тигр долго плавил стеарин на донышке, чтоб надежно прилепить свечу к подсвечнику, ведь не редкость, когда свечи падают даже не от ветерка, а сами по себе. Установив ее, он опустил подсвечник на пол, присев на корточки, щелкнул зажигалкой и поднес огонек к фитилю. Свеча, потрескивая, загорелась, через минуту пламя установилось ровное и спокойное. После этого тигр повернул все газовые конфорки и, бросив последний взгляд на бесчувственную Альку, вышел из кухни, плотно прикрыв дверь.

В машине он, с безразличием глядя на дом, закурил и ждал достаточно долго, прежде чем рвануло. А рвануло так, будто бомба взорвалась, выбросив клубы пламени из окон первого этажа. Одновременно он завел мотор и дал по газам…

Смерть Виктории негативно сказалась на Ие, обе действительно были как сестры, Ия переживала потерю глубоко и сильно. Рудольф кое-как привел ее в равновесие, под его чуткой опекой она немного оправилась от удара, но вчерашний поход к следователю расстроил Ию, она даже отказывалась говорить на эту тему. Однако остались позади целых три дня отдыха вместо намеченных двух, следовало браться за работу, а переживания заглушить. Но Ия находилась все еще во вчерашнем дне, Рудольф, управляя машиной, то и дело косился на нее и наконец не выдержал:

– До сих пор ты подавлена! Не знал, что тебя так легко выбить из седла, мне казалось, у тебя сильный характер.

На его замечание она отреагировала нервно:

– Ты разочарован?

– Напротив, – улыбнулся Рудольф, дотронувшись до ее колена. – Слабая женщина пробуждает в мужчине первобытные инстинкты защитника и добытчика. Не пойму, чем он тебя так достал, что ты сама не своя? Хамил?

– Да вопросы задавал… Скажи, зачем спрашивать, имела ли склонность к суициду Виктория, если следователь точно знает, что смерть ее подстроили? Я чувствовала себя дурой.

– Не обращай внимания, у них же свой стиль поведения и сто версий. Какую-то версию надо взять за основу, не так-то это просто, как я понимаю.

– Он интересовался моим алиби, значит, меня подозревает?

– Расслабься, ничего он тебе не предъявит, – ободрил ее Рудольф. – Нечего предъявить, а что пугает… плюнь! Да я заставлю его собственную лапу по локоть сожрать, если он вздумает тебя кошмарить.

Подействовало. Ия улыбнулась, прислонила голову к его плечу и с чувством признательности произнесла:

– Спасибо. Как я раньше жила без тебя?

– Я тоже тебя люблю. Извини…

Кого обозначает мелодия звонка, Ия прекрасно знала, поэтому отстранилась от Рудольфа, нахмурившись, надо сказать, он тоже был не рад.

– Руди, ты где сейчас? – залепетала Олеся по громкой связи, он намеренно включил звук, для Ии.

– В дороге, – он взял агрессивный тон. – За рулем! (Намек, чтоб она была краткой.)

– Руди, тебе надо срочно приехать…

– У меня пока нет самолета.

– Руди, Аля погибла. Взорвалась в своем доме. Насмерть.

– Взорвалась?! – опешил он. – Где она бомбу взяла?

– На кухне, – всплакнула жена. – Говорят, газ пошел. Скорей всего, Аля забыла зажечь конфорки, потом либо свет включила, либо зажигалку…

– Похоже на нее, – заворчал он. – Нажралась в лоскуты, а контроля у Альки не было и в трезвом состоянии. Надо же, обеспечила себе громкий выход на кладбище.

– Руди, когда ты приедешь?

– Как только, так сразу, – буркнул он с нескрываемой досадой и, чтоб не слышать нытья жены, отключил мобильник, не извинившись, что прерывает диалог.

Его отношение к Альке было ближе к негативному, на то есть причины, однако смерть вносит поправки в отношения. Жалко дуру. Но ее смерть помешала ему, теперь он вынужден отложить разговор с женой на тему «я люблю другую» до лучших времен, кажется, судьба снова предала его, став на сторону Олеськи.

– Кто такая Аля? – полюбопытствовала Ия.

– Олеська росла с ней, они подруги. Ну и я вынужден был терпеть Альку, с моим характером это подвиг, она была беспардонная, к тому же пила наравне с мужиками. Я не выношу пьяных баб, безобразнее зрелища не бывает. Но Алькин отец – крупный бобр, в свое время помог мне, в общем, я из благодарности к нему терпел эту тупую корову.