— Спасены! — с облегчением произнес Себастьян Перрон. — Пятнадцать минут езды — и мы будем у меня дома… Но что это? — вдруг воскликнул он, взглянув в окошко. — Наш водитель не знает дороги? Он едет в противоположную сторону!

Действительно, машина, углубившись в Булонский лес, неслась в сторону Лоншана. Перрон высунулся в окошко, чтобы дать указания шоферу, но в это время тот, кого он считал Мариусом, грубо схватил его за шиворот и швырнул обратно на сиденье.

— Что ты делаешь, Мариус? — растерянно воскликнул судья.

Но ответом ему был взрыв издевательского хохота.

— Какой я вам Мариус? — рявкнул спутник Себастьяна, наставив на него револьвер. — Игры закончились, господин судья! Приготовьтесь к самому худшему… Поистине, вам надо было обладать детской наивностью, чтобы принять меня за вашего друга детства! Я вам не друг, я ваш враг. Я помог вам похитить Амели Тавернье, преследуя свою собственную цель — заставить замолчать и ее, и вас. Вы оба для меня слишком неудобные свидетели и потому умрете! Сначала она… а потом вы…

Таинственный бандит направил свой револьвер в сторону Амели Тавернье и нажал на спуск. Себастьян Перрон услышал звук выстрела и увидел, как из ствола револьвера вырвался сноп пламени: выстрелом в упор убийца раздробил несчастной женщине череп… Судья не успел вскрикнуть, не успел сделать ни одного движения, как раздался второй выстрел — и он осел всем телом, бездыханный, рядом с трупом возлюбленной.

Автомобиль остановился. Таинственный убийца и его шофер вышли из машины.

— Ну как? — спросил водитель.

— Как нельзя лучше, Звонарь, — ответил убийца. — Нам остается только вложить револьвер в руку судьи, и все подумают, что произошло двойное самоубийство: что Перрон сначала застрелил свою любовницу, а потом покончил с собой…

Итак, водителем машины был Звонарь! Но кем же тогда был таинственный убийца, выдававший себя за Мариуса и за санитара Клода?

Утром следующего дня Жером Фандор, одетый в строгий черный костюм, трезвонил у дверей квартиры своего друга Жюва. У молодого журналиста был вид очень озабоченного и куда-то спешащего человека. Когда слуга Жан открыл дверь, Фандор, едва не сбив его с ног, кинулся в комнату, где находился хозяин квартиры.

— Скорее, Жюв, скорее! — кричал журналист. — Такси ждет у дверей!

— Почему такая спешка? — осведомился полицейский, завязывая галстук перед зеркалом. — Разве мы опаздываем?

— Дело не в этом… Нам грозит опасность!

— Какая опасность?

— Смертельная!

Жюв, которому была прекрасно известна неустрашимость его друга, с удивлением на него посмотрел.

— Да, да! — продолжал Фандор. — Сегодня решающий день, и вам это должно быть прекрасно известно! Сегодня должен состояться суд над Владимиром, сыном Фантомаса. И мы с вами не только прямые участники его ареста, но и свидетели, чьи показания будут играть решающую роль. Фантомас сделает все, чтобы расправиться с нами до начала процесса или во время него. Понимаете ли вы это?

Распахнув пиджак, Жюв показал пуленепробиваемый жилет.

— Не только понимаю, но и принимаю меры, — флегматично ответил он. — Я совсем не собираюсь умирать. Напротив, я собираюсь погулять на твоей свадьбе!

— О, моя свадьба! — с горьким вздохом воскликнул Фандор. — Это счастье, от которого я сейчас далек больше, чем когда-либо!.. Кстати, Жюв! Вчера доктор наконец разрешил мне свидание с Элен. Она умоляла меня проявить сдержанность и не слишком наседать на Владимира. И я имел слабость ей это обещать. Так что во время процесса я, разумеется, честно отвечу на все вопросы, но сам не буду проявлять инициативы… Вы осуждаете меня, Жюв?

— Вовсе нет! Я понимаю тебя, малыш, и, более того, разделяю беспокойство Элен. Кроме того, твоя сдержанность может даже произвести на присяжных большее впечатление, чем прямые выпады… Что касается меня, то я, к счастью, ничем не связан, и буду действовать по обстоятельствам…

Два друга спустились по лестнице и сели в такси. Больше они не обменялись ни единым словом. Ощупывая в кармане рукоятку браунинга, каждый из них был готов к любым неожиданностям.

В то же утро, в шесть часов, двое охранников вошли в одиночную камеру, где содержался князь Владимир.

— Сегодня для вас решающий день, — сказал один из них. — Приготовьтесь!

— А что такое? — спросил Владимир.

— Как, вы забыли? Сегодня слушается в суде ваше дело.

Владимир вздрогнул и побледнел. В течение долгих дней, пока длилось следствие, он не переставал ожидать, что Фантомас найдет способ освободить его. Он свято соблюдал его заповедь: ни в чем не признаваться. Но вот наступил день суда, а Гений злодейства все еще не предпринял ничего, что могло бы повести к освобождению Владимира…