Придя в клинику, Фандор прежде всего, направился в кабинет мадемуазель Даниэль: он знал, что без ее разрешения ему все равно но удастся увидеться с Элен. Кабинет был пуст, и Фандор, прождав несколько минут, начал терять терпение. Снедаемый тревогой, он пустился на поиски старшей сестры. Но тут, проходя по коридору второго этажа, он наткнулся на дверь с табличкой «14». Он вспомнил, что именно в этой палате должна находиться Элен. Войти в палату просто так он счел неудобным и стал искать кого-нибудь из персонала, кто мог бы о нем доложить, но никого поблизости не было. Тогда он тихонько постучал в дверь, раз и другой. Ответа не было. Фандор решился наконец приоткрыть дверь — и застыл на пороге: палата была пуста. Более того, в ней царил полный беспорядок. Постель была смята, подушки валялись на полу, как будто здесь происходила борьба… Втянув в себя воздух, Фандор почувствовал характерный запах. «Ба, да это хлороформ!» — подумал он про себя.

Беспокойство Фандора резко усилилось. Он спрашивал себя, какая еще драма здесь разыгралась и какое отношение к ней мог иметь Фантомас. Да и сам доктор Дроп не внушал журналисту никакого доверия… Пока Фандор стоял в раздумье, в палату заглянул служитель.

— Не знаете ли вы, где больная? — спросил журналист у служителя.

— Ей-Богу, не знаю, — ответил тот, но, подумав, добавил: — Сдается мне, что минут пятнадцать назад ей дали хлороформ и куда-то увезли. Наверное, профессор решил сделать ей операцию, и она находится сейчас на третьем этаже в операционной.

Как только служитель удалился, Фандор со всех ног кинулся по лестнице на третий этаж.

В кабинете, примыкавшем к операционной, мадемуазель Даниэль уже приготовила для хирурга костюм и резиновые перчатки, в которых ему предстояло проводить операцию.

— Все готово? — спросил доктор Дроп, входя в кабинет.

— Так точно, господин профессор, — ответила старшая сестра, помогая доктору одеваться. — Обе больные уже под наркозом.

В обширной операционной, напоминавшей ангар с застекленной крышей, два операционных стола стояли рядом. Две молодые женщины лежали на них, прикрытые белоснежными простынями, у одной были чернью кудри, — у другой — волосы цвета расплавленного золота. Старая Фелисите держала у лица блондинки маску, через которую поступала смесь кислорода и хлороформа.

Доктор Дроп стремительно вошел в операционную, весь в белом, с белой марлевой маской на лице, держа вверх руки в тонких резиновых перчатках. Он остановился перед одним из операционных столов и протянул руку, в которую Даниэль сразу же вложила сверкающий ланцет. Он поднес лезвие к запястью пациентки, но прервал свои действия, чтобы сказать старшей сестре:

— Даниэль! Операция, которую я готовлюсь произвести, самая смелая из всех, на которые я когда-либо решался! Она впишет новую страницу в историю медицины. Речь идет о переливании крови от одного пациента к другому!

И, посмотрев на темноволосую женщину, которая лежала неподвижно, усыпленная хлороформом, он прошептал в порыве бесконечной нежности:

— Моя любимая! Все это — ради тебя! Ради того, чтобы вернуть тебе здоровье и разум!

Произнеся эти слова, Дроп разом отключил свои человеческие чувства. С этого мгновения он был только хирургом, выполнявшим сложную и ответственную операцию. Короткими и точными взмахами ланцета он вскрыл артерии на запястьях пациенток и соединил кровоток их обеих с помощью специального аппарата, который должен был обеспечить постепенное перекачивание крови от одной пациентки к другой.

— Теперь сделаем такие же надрезы на ногах, — бормотал профессор. — Таким образом мы обновим кровь Дельфины, и она выздоровеет… Ну а что касается другой…

Поль Дроп остановился, заметив, что разговаривает вслух. Две его помощницы обернулись к нему с испуганным выражением на лицах. Профессор не услышал, как отворилась дверь и в операционную вошел еще один человек, тоже одетый во все белое и с марлевой маской на лице. Расположившись за спиной хирурга, он внимательно наблюдал за происходящим. Когда две медсестры заметили вновь пришедшего, они решили, что это второй хирург, приглашенный профессором в качестве ассистента. Внезапно Поль Дроп услышал у себя за спиной дрожащий от негодования голос:

— Убийца!.. Теперь я понял, что вы собираетесь сделать! Ради того чтобы вылечить безумную Дельфину Фаржо, вы готовы пожертвовать жизнью другой невинной женщины — женщины, которую я люблю! Но вам удастся осуществить ваш замысел не раньше, чем вы убьете меня!

— Что такое? Кто вы такой? — забормотал профессор.

— Я тот, кто готов на все ради спасения Элен, которую вы собрались хладнокровно умертвить! Я Фандор!

И, выхватив револьвер, он добавил:

— Я убью вас, Дроп! Убью, как собаку! И это будет заслуженный вами конец!

Но Дроп не собирался отступать. С ланцетом в руке он бесстрашно стоял под дулом револьвера.

— Вы готовы на все ради женщины, которую вы любите — сказал он. — Но и я готов на все ради той, кого люблю!

— Вы можете жертвовать ради нее своей жизнью, но не чужой! — ответил Фандор. — Я здесь, и я не допущу этого злодейства!

Поль Дроп скрестил руки на груди и сардонически усмехнулся:

— Пусть я негодяй… Но интересно, как вы мне помешаете?