Но старый служака и не думал от него отвязаться.

— Сколько служу на флоте, — продолжал он, — никогда не видел, чтобы матрос вырядился таким чучелом! А откуда у вас такие ботинки, черт возьми? Эге, да на вас еще и рубашка с манжетами! Тысяча чертей, где вы находитесь — на военном корабле или в ярмарочном балагане?

Фантомас весь подобрался, не сводя глаз с адмирала. «Еще одно слово, — подумал бандит, — и я его укокошу!» К счастью для адмирала, в его каюте зазвонил телефон. Ван Рюйтер пошел к аппарату: его помощник, находившийся на капитанском мостике, спрашивал, какие флаги и вымпелы следует поднять на корабле при входе в порт Амстердама… Когда адмирал вернулся и коридор, чтобы как следует отчитать странного матроса, того уже не было.

Фантомас снова заскочил в первый попавшийся кубрик, открыл наугад чей-то шкафчик и быстро переоделся. «Только бы опять чего-нибудь не перепутать! — ворчал он. — Будь они прокляты со всеми своими мундирами!»

Тем временем броненосец уже входил в амстердамский порт. Вся команда выстроилась на палубе. Фантомас решил, что оставаться одному в кубрике опаснее, чем выйти на палубу. На этот раз ему провезло: без особых осложнений удалось пристроиться к одному из подразделений. Стоя в строю, он ломал себе голову куда делся Жюв? где ему удалось отсидеться? какое он нашел для себя убежище?

«Роттердам» лег на рейд и бросил якорь в нескольких сотнях метров от причала. «Так и есть, — проворчал сосед Фантомаса, — сегодня увольнений на берег не будет!» Услышав эти слова, Король преступлений в ярости сжал кулаки и заскрежетал зубами. Его гордость, гордость Фантомаса, была уязвлена. Его терпению приходил конец. «Долго мне еще бегать, как зайцу, по этой посудине?» — в бешенстве подумал он.

Его положение на борту плавучей тюрьмы, каковой стал для него «Роттердам», было сопряжено с возрастающим риском. Опасный момент общего построения ему кое-как удалось миновать. Но, немного раньше или немного позже, присутствие на броненосце странного сверхштатного матроса будет замечено. Фантомас это понимал и лихорадочно искал выход. На всякий случай он забежал в кубрик и переоделся еще раз.

В темном коридоре его подхватила волна матросов, которые тащили на плечах огромные тюки. Один из матросов, толкнув Фантомаса, бросил ему на ходу:

— Чего зеваешь? Давай на сушку белья! А то схлопочешь два наряда вне очереди…

Бандит увидел, что члены команды были одеты в белые брюки и блузы из грубого полотна. Случайно на нем самом оказалась такая же одежда. И он последовал за другими.

Команда с мешками вышла на одну из задних палуб. Работа состояла в том, что принесенные из стирки комбинезоны крепили к прочным веревкам, которые затем с помощью блоков растягивали вдоль борта. Фантомас заметил, что с матросами не было офицера: все офицеры вместе с адмиралом собрались на верхней палубе, куда подняли гроб. Видимо, там готовилась официальная церемония. Бандит с облегчением перевел дух: на какое-то время он мог быть спокоен, никто к нему не будет приставать… Но не успел он так подумать, как увидел, что к их группе направляется один из офицеров. Присмотревшись, Фантомас узнал в нем того самого лейтенанта, который однажды уже делал ему замечание. Лихорадочно он искал способ уклониться от повторной встречи, не сулившей ему ничего хорошего. Его опасения укрепились, когда он услышал, как офицер сказал старшине:

— На борту замечен посторонний человек, переодетый матросом. Всем начальникам подразделений — проверить личный состав. Посторонних задержать.

В это время ударил сигнальный колокол на верхней палубе. Офицер заторопился.

— Начинается официальная церемония, — бросил он на ходу, — вынос тела Елены Мейенбургской. Я вернусь через четверть часа…

«Надо что-то предпринять, — думал Фантомас. — Во время поверки меня схватят, как последнего пижона… Что делать? Не могу же я улететь…» Но тут глаза его засверкали: дерзкая мысль пришла ему в голову.

Уже несколько веревок с тяжелыми, мокрыми комбинезонами были натянуты вдоль вант. Комбинезоны крепились за рукава и, словно гирлянды повешенных, болтались над морем на высоте пяти или шести метров. Двое матросов взялись за ручки лебедки, чтобы натянуть очередную веревку. И тут Фантомас бросился плашмя на палубу, среди лежавших там комбинезонов, и вцепился руками в веревку. Лебедка подняла его вместе со всей гирляндой и потащила вверх. Минуту спустя он уже болтался в воздухе, неразличимый в рядах комбинезонов. Справа от него был борт броненосца, слева — море…

«Пускай теперь попробуют меня обнаружить», — торжествующе подумал Фантомас. Однако он отдавал себе отчет, что долго ему на руках не провисеть. Конечно, можно было подтянуться и занять на веревке какое-то другое положение. Но в этом случае он сразу выделится и может быть легко замечен…

Фантомас раздумывал недолго. Раскачавшись на веревке, он поймал момент, когда его тело резко отклонилось влево, разжал руки и полетел в море. Он был отличным пловцом, и преодолеть несколько сотен метров, отделявших его от берега, было для него сущим пустяком. Опасность была в другом: его могли заметить с броненосца. Поэтому он старался, сколько возможно, плыть под водой, а появляясь на поверхности, — плыть без помощи рук, чтобы быть менее заметным. Однако все эти ухищрения ни к чему не привели. С броненосца раздался крик:

— Человек за бортом!

Обернувшись, он увидел, что на воду спускают спасательную шлюпку. Понимая, что его побег обнаружен, Фантомас поплыл быстрее, теперь уже не скрываясь. Однако скрип уключин у него за спиной свидетельствовал о том, что лодка нагоняет его. И тут перед беглецом возникла черная стена: это был борт баржи, отделявшей его от берега. Что было делать Фантомасу? Он не мог допустить, чтобы его взяли живым. Бандита можно было обвинить в чем угодно, но только не в недостатке смелости. И он пошел на смертельный риск. Набрав в легкие побольше воздуха, он нырнул под днище баржи.