— Помогите мне, — позвала Амина.

Она сидела у обочины рядом с раненым Маратом. Девушка велела Тихону с Нусупом положить раненого так, чтобы его голова оказалась у нее на коленях. Краем юбки вытерла лицо несчастного. Тот вздрогнул и что-то промычал. Оба глаза его, заплывшие от ударов, приоткрылись. Марат узнал Амину и попытался улыбнуться.

— Дядя Марат, вы слышите меня?

— На нас… — он слабо выдохнул и снова закрыл глаза. Из угла его рта потекла кровь. Амина вытерла ее. Тихону показалось, девушка плачет, но после своей трусливой нерешительности он боялся встретиться с ней взглядом.

Последняя повозка, в которой не было пассажиров, а только скарб, остановилась, ее возница, спешившись, подошел к ним.

— Это мой племянник. Бедняга… И что я мог поделать? — словно оправдывался он перед Аминой.

— Давай положим его к тебе. Едва ли он скоро очнется, — предложила девушка.

— На мое место, разве что, — сказал возница. — А то у меня там…

Нусуп до этой минуты стоял, не шелохнувшись, но тут вскочил, подбежал к повозке и начал скидывать груз прямо на дорогу, освобождая место для Марата. Остановил его окрик отца:

— Достаточно, Нусуп!

Неизвестно, что уж там горело в душе Амантура, однако он решил вернуться.

— Вы и так наглупили немало! А Марат получил по заслугам. Вы что думали, Мирбек должен его простить? Ну, ладно, ладно! Думаете, мне это самому нравится? Но если вам так хочется, чтобы я остановил Мирбека, то я могу его лишь убить. Но ведь это невозможно! Он мой брат! Вам это ясно? — рявкнул он.

Но его будто не слышали, и Амантур безучастно наблюдал за тем, как заботливо устраивают на повозке еле живого Марата.

Вдалеке послышались выстрелы.

— Вот-вот. У Мирбека разговор короткий! — проворчал Амантур. — Остальным, кто допустил пожар, тоже не поздоровится! — и он велел своим женам собрать раскиданные вещи и уложить в его повозку.

Выстрелы не прекращались. А это означало, что причиной их была вовсе не расправа над незадачливыми соплеменниками, допустившими гибель имущества. Несколько повозок во весь опор неслись обратно. Сидевшие в них люди отчаянно размахивали руками.

— Что происходит?! — крикнул Амантур.

— Там перестрелка! — из повозки высунулись испуганные рожи.

— Сейчас разберемся! Присмотри за моими! — крикнул Амантур Тихону. — А вы давайте назад!

Он похож стал на своего брата. Вытаскивая сопротивляющихся мужиков из повозок, кому-то отвесил пинка, другого двинул прикладом. Наконец, собрал всех, кто был с оружием, и вместе они двинулись на звуки выстрелов. Остались только женщины с детьми, несколько хлипковатых мужиков явно не воинственного вида и старики.

— Давайте-ка уберемся с дороги! — предложил Тихон.

Родственник Марата, схватившись за поводья, потянул лошадь к ложбинке, где размытая паводками и дождями насыпь плавно уходила вниз. Был риск, что там болотистая почва и колеса увязнут, но плотные стебли трав не давали проваливаться. Следом Нусуп спустил колымагу Амантура. А за ней по насыпи скатились и остальные повозки.

Тихон подошел к Амине. Девушка наблюдала за Маратом, прислушивалась к его дыханию — тот тяжело хрипел.

— Как он? — осторожно спросил Тихон.

— Очень плохо. Зачем они так с ним? — сквозь слезы спросила девушка. Что ей ответить, Тихон не знал. Была в случившемся и его вина. Он спасовал перед безумной силой Мирбека. А вот Амина кинулась на помощь Марату, не испугалась за себя. Маленькая, а не испугалась. И ничем не объяснишь ей свою нерешительность.

Подойдя к насыпи, он осторожно высунулся над дорогой. Трудно было понять, что происходит там, на развалинах. Но что-то неладное: тревога опять поднялась в душе. Сняв с плеча вещмешок, Тихон вытащил бинокль. Приложил окуляры к глазам. Высокие стебли полыни мешали что-либо разглядеть в том направлении, куда отправился Амантур с людьми. Какие-то движения, не более того. Он спрятал бинокль обратно. И вдруг в глазах вспыхнуло красным. Точно так же, как и несколько минут назад, когда перед ним возникло видение Мирбека, желающего убить Амину.

Под самым сердцем что-то резануло и откликнулось болью во всех частях тела. В глазах поплыло. Придорожная земля, высохшая трава, серое небо — все, что Тихон видел только что, расплылось перед глазами. Затем размытое изображение сфокусировалось как будто на экране проектора. Не сразу он понял, что каким-то невероятным способом видит самого себя — только со стороны. И, что странно, рядом Нусуп, которому он дает указания. Вдвоем они стоят возле какого-то дома с разбитыми окнами.

«Когда я дам тебе знак, кинешь камень!..» — как из репродуктора, он услышал неприятно резанувший собственный голос.