— Что там случилось, Байра-а-м! Оглох ты, что ли? Ко мне иди!

Байрам с огромным усилием разлепил веки: на экране дисплея размахивал кулаками Слейтон.

— Да! Я слушаю.

— Ничего себе «слушаю»! Я полчаса не могу дозваться. Иди ко мне, я ничего не соображаю. Вместе будем думать.

Позевывая, Байрам вошел в рубку.

— Взгляни-ка на дисплей! — предложил Слейтон: — Ну, что видишь на нем?

В чаше экрана ослепительно сиял искрившийся диск звезды, бешено крутившейся в клубке мерцающих спиралей.

Байрам машинально сел в кресло, тупо поглядел на «картинку».

– Странное изображение, — заключил он: — Вероятно, контуры иной галактики?.. А может, центр мироздания, а? Ничего не поймешь. Хотя погоди, левее диска видны звезды нашей галактики. Да, Да!

– Значит, зашвырнуло в иное измерение, сопряженное с трехмерным миром Эвклида? — недоверчиво спросил пилот.

– Не знаю!

– А где это измерение находится — относительно Земли и Солнца? — допытывался Слейтон.

– Спроси чего-нибудь полегче! Откуда мне знать, я ведь не бог. Все дело в том, что вокруг на миллиарды световых лет раскинулся Большой Космос! И в каждой его области может быть свой «ход Времени». Оно течет как в прошлое, так и в будущее.

— Чушь! Это надо еще доказать! — воскликнул мефистофельский баритон.

Байрам оглянулся. Ему почудился голос космолога.

— Да это Ганс с экрана говорит! — хихикнул Слейтон.

— Я давно слежу за вашими рассуждениями, — подтвердил космолог: — Мягко говоря, они неточны! Мы летим в новом ответвлении «субсветного туннеля». Космолет увлекается потоком квантов тяготения — гравитонов. Их скорость в тысячи раз больше, чем скорость света! Значит, цивилизация, пославшая сигнал — совершенно загадочный мир. В нем свой ход времени. Получить прямое доказательство истинности моей гипотезы — великая задача экипажа.

— Вот и получи!.. — сказал американец: — Лезь в эту «вселенную», чтоб не вернуться назад! Зато испытаешь радость первооткрывателя. Лавры тебе вручать будет некому.

— Спасибо за сочувствие, — язвительно поблагодарил Ганс, исчезая с дисплея.

Вскоре носовые локаторы передали на главный экран черно-багровый контур эллипсоида вращения. Он то пропадал, го вновь выскакивал из мировой пустоты.

– А это что?! — гадал Байрам, окончательно запутавшись в «картинках», рождаемых квантами тяготения.

– Думаю, игра в прятки, — в своей обычной манере ответил Слейтон: — Ты меня спрашиваешь? А я хотел спросить тебя, Вызывай Ганса, он все разъяснит.

Ганс был невезучим. Едва он вошел в рубку, как исчезла сила тяжести. Байрам, не закрепившийся в кресле, и космолог нелепо повисли в воздухе, цепляясь макушками за потолок. Потом гравитация изменила знак, оба грохнулись на пол, набив себе шишки. А Слейтона втиснуло в кресло так, что он не мог вздохнуть.

— Ганс, что с нами происходит? — запищал он будто с того света.

Космолог промолчал, прикладывая к здоровенной шишке на лбу медный кружок — кажется, личный талисман, испещренный средневековыми заклинаниями.

Сила тяжести в корабле успокоилась. Немного придя в себя, Ганс объяснил:

— Корабль чувствует в пустом, казалось бы, пространства «Скрытую массу». Она невидима, однако притягивает!

— Невидимая Вселенная? — сказал Слейтон обычным голосом, так как сила тяжести пришла к нормальной: — Я слышал о ней! Только не помню, где и что.

— Надо глубже интересоваться космологией, — назидательно заметил Ганс: — Ну, тогда слушай! Мы видим только два с половиной процента массы нашей Метагалактики, то есть двадцать пять тысячных долей. Где и в какой форме существуют остальные девяносто семь и пять десятых процента вещества? Никому неизвестно. Например, девять десятых знаменитой туманности Андромеды невидимо ни в одном диапазоне магнитного спектра — от радиоволн справа до гамма-лучей слева. Понятно?

— М-м, не очень, — признался пилот. Ганс снисходительно улыбнулся:

— Не горюй! Потом поймешь. Мы наверняка оказались вблизи «невидимой галактики», не обладающей высокой светимостью в каком-либо участке спектра. Иначе увидели бы ее звезды, туманности, планеты. Является ли она газом? Не думаю! Иначе приборы уловили бы состав газа — будь он хоть горячим или нейтральным. Новейшая теория гравитации утверждает: в невидимую галактику возможно проникнуть. Плотность вещества в ней лишь в два раза больше плотности воды.

— Ничего себе!.. — сказал Слейтон насмешливо: — Если туда проникнет космолет, нам все равно крышка.

Ганс загорячился:

— Ты считаешь, что невидимая вселенная выдумана физиками двадцатого века? Но ее существование обосновали такие корифеи науки, как Уилер, прозванный «генератором сумасшедших теорий», Эйнштейн и Логунов, автор учения о релятивистской гравитации, доказавший, что бесконечная плотность вещества — Сингулярность — невозможна...

— А это почему же? — спросил Слейтон.